А.В. Тарасов "Совершеннолетие""Мужество – это прежде всего колоссальное трудолюбие. Творчество ежедневное, напряженное.
Мужество в хоккее – это регулярные тренировки. Работа с выдумкой, с огоньком, а не просто от сих до сих. И как бы тебе ни хотелось отдохнуть, сделать себе какое-то послабление, каким бы плохим ни было твое настроение, ты не должен, не имеешь права выбиваться из тренировочного ритма и испортить настроение своим товарищам.
И если ты не можешь закрепиться в основном составе, если рядом есть более сильные, если тебе не повезет, случится беда и ты выйдешь из строя, не сможешь играть неделю, месяц, два, ты все равно будешь работать с прежней отдачей сил, чтобы вернуться в свой коллектив.
...Лишь однажды отступили мы от своих принципов. Нас вынудили тогда отступить…
Торопится время, и меняются наши взгляды на хоккей. Вспоминаются годы становления у нас новой игры. Мы, хоккеисты первого призыва, тогда не бегали, а, кажется, летали на коньках по полю; финты были свободными, изящными и, наверное, красивыми; защитники не ловили нападающих на корпус, не швыряли на борт, не загоняли в углы. Они отличались мягкостью и, по нынешним временам, чуть ли не нежностью.
Правда, встречаясь с зарубежными соперниками, мы испытывали подчас некоторое неудобство, что ли. Неудобство от их игры, которая казалась нам слишком жесткой.
читать дальше
Но наши хоккеисты были в этих встречах по-прежнему верны своей манере. Молча сносили грубость, сдерживались даже в тех случаях, когда соперники умышленно наносили им травмы. Мы помнили об интернациональной дружбе спортсменов и потому в международных матчах были особенно осторожны и даже деликатны.
Мы утешали себя той мыслью, что вознаграждение за нашу терпеливость все равно придет и мы будем рассчитываться с грубым соперником не ударами, не толчками, не местью, а шайбами, которые будут заброшены, когда судьи удалят с поля хоккеистов грубиянов. Победа, думалось нам, хорошая компенсация за несправедливость.
Такая манера игры завоевала нам популярность у зарубежных поклонников хоккея, которые не могли не восхищаться нашей выдержкой и стойкостью.
Но долго так продолжаться не могло. С одной стороны, нас все больше и больше возмущали судьи, которые «не видели» хулиганства на поле. Возмущали и сами соперники, наглые и драчливые. Но, с другой стороны, ведь правила хоккея разрешали силовую борьбу! И отказ от нее лишил нас многих тактических и особенно психологических преимуществ.
Наши хоккеисты, продолжая оставаться рыцарями и джентльменами, упорно стали овладевать искусством силовой борьбы.
Осенью 1962 года во время нашего турне по Канаде нам пришлось провести один из матчей в городе Гамильтоне с командой юниоров любителей «Гамильтон Рэд Уингс» («Гамильтонские красные крылья»), усиленной девятью профессионалами, игра которых, откровенно грубая, отличается особой жестокостью.
Соперники советских хоккеистов много наслышались (напомню, что до этой встречи мы уже одержали несколько побед над канадскими командами) о нашем умении терпеть, о нашей, как они считали, трусости, которая в общем-то являлась совершенно фантастической выдумкой. Канадские профессионалы были готовы смять, подавить русских. И вот шайба в игре. С первых же секунд канадцы играют немыслимо жестко, грубо. Создается ощущение, что они чуть ли не заранее наметили себе жертвы. Они откровенно хулиганят: наносят удары клюшкой даже по лицу, лезут в драку.
И что самое странное: молчат судьи. Им как будто даже импонирует такая игра. Зрители не свистят, не протестуют, Они ничему не удивляются: к такой игре привыкли, да тут еще свои «бьют» чужих…
Оканчивается период. Пока ничья – 1:1. Лица у наших ребят в кровоподтеках. Кое-кто уже не может продолжать встречу.
И тут-то мы, тренеры, не выдержали. Вместе с Аркадием Ивановичем Чернышёвым мы после некоторых колебаний объявляем хоккеистам: каждый, именно каждый, должен продумать, как он будет действовать на поле, чтобы дать острастку зарвавшемуся противнику. Мы сказали, что никому не простим никакой осторожности, призвали ребят действовать смело, решительно, резко, быть настоящими хоккейными бойцами.
Опасаясь, что ребята нас не так поймут, что во втором периоде на поле начнется откровенная потасовка, какие бывают во встречах профессионалов, мы объяснили, что хамить, хулиганить, как канадцы, ни в коем случае нельзя. Играть жестко, но стараться удерживаться в рамках. Ловить соперников в углах, у бортов поля, подводить их к нашим защитникам и внезапным столкновением лишать их устойчивости, а возможно, и желания играть.
И вот началось! Это было соперничество не в мастерстве. Не в технике и тактике. Это была сшибка характеров, суровая проверка воли, лихая мужская схватка, сражение, Где и со стороны наших хоккеистов правила трактовались подчас, наверное, слишком вольно.
И вдруг… мы заметили, что канадцы растерялись, события разыгравшиеся на поле, оказались для них полнейшей неожиданностью. Они, оказывается, и не думали, не подозревали, что советские хоккеисты могут и умеют постоять за себя. Не знали, что молодежь у нас и сильная, и смелая, и самолюбивая, что характер у русских людей удалой, что и подраться наши умеют не хуже других.
В первом же игровом отрезке после совершенно правильного силового приема один канадец покидает поле. Немного позже, сильно хромая, уходит другой.
Это был колоссальный психологический удар.
Канадцы не выдержали. Они привыкли к безнаказанной грубости на поле во встречах с советскими хоккеистами, а тут…
Здоровые, сильные, задиристые парни, только что откровенно хамившие, побежали к судьям жаловаться на наших хоккеистов. Они требовали, чтобы советские спортсмены играли более корректно.
Трибуны продолжали хранить молчание. Мне кажется, что зрители даже не поняли, что бьют уже канадцев. Бьют по правилам, но довольно ощутимо.
Судьи взяли сторону канадцев и начали удалять наших хоккеистов.
Но мы, тренеры, решили выдержать такую игру до. конца. Даже находясь в численном меньшинстве, ребята играли по-прежнему жестко, укрощая распоясавшихся соперников. После второго периода уже вели мы – 5: 1.
В раздевалке оживленно и даже… весело, хотя у многих синяки, шрамы, кровоподтеки. Кто-то из ребят, обращаясь к тренерам, говорит с укоризной:
– Если бы раньше разрешили так играть, меньше бы. у нас ушибов было…
Неожиданно к нам в раздевалку приходят руководители канадского клуба. Приходят с предложением играть корректно, честно. Объясняют, что через несколько дней им играть матч на первенство своей лиги и они опасаются, что при такой игре могут недобрать состав на предстоящую встречу. Такая, как сегодня, игра им может дорого обойтись.
Мы ответили, что рады их предложению. Что тоже хотим играть по-настоящему, спортивно, корректно. Но предупредили: престиж свой уронить не позволим, на грубость будем отвечать самой жесткой игрой. Ну, а что силы, воли, мужества нам не занимать – в этом канадцы уже убедились…
На мой взгляд, в тот день мы нашли удачный ключ к «укрощению» грубого противника. Мы отвечали не его же оружием, не разухабистой, откровенной дракой, а умением вести жесткую силовую борьбу в рамках правил, сдерживая себя и играя на грани удаления. А в правилах хоккея, надо сказать, заложено немало и острых иголочек и тяжелых кувалд, дающих вместе все возможности для приведения в чувство самого наглого противника, пытающегося испытать нашу смелость, выдержку и мужество."