Клип: Те, кто влюблён

[Sandy_Martin]

Название: Те, кто влюблён
Автор: Sandy_Martin
Фандом: Легенда №17
Жанр: слэш
Пейринг: Тарасов/Харламов + тёмное прошлое Тарасова)
Предупреждения: моя техника создания видео морально устарела на много лет. И вообще клип такой неторопливый. Это клип-размышление. POV Тарасова.
Благодарности: Написано Сделано под впечатлением от всех фиков сообщества, но в особенности от фиков Moura про Витю, от всех фиков _Marco_ и от всей темы прошлого Тарасова
Посвящение: Hercules Poirot в подарок на семидесятилетие гранёного стакана

@темы: клипы

---

Тарасов)

[Что за Покемон?!!]

@темы: Меньшиков, арт и графика

---

РПФ-битва

[девочка Ив]

Так, ребята, нас зовут на битву РПФ-фандомов в январе. Это здесь.
Записаться надо до 8 сентября включительно.

Из тех, кто идет:
 Грациозный Юнкер
 fedechka_morkovkin - тексты?
 Tommy_Wiksen - бета, стихи, пирожки, да?
 Гусь Хрустальный - виддер? или еще и тексты?
 QyJ - бета
 Эдема

Ребята, давайте в комментах напишем, кто что делает и идти ли мне записываться?

И еще — выбираем капитана.
И зама капитана.

АПД: Фандом, ну давайте чуток поактивнее, пожалуйста. Нас будет 6 человек?

А, да, как мы называться-то будем? Легенда17-РПФ, или как?

запись создана: 07.09.2013 в 22:26

@темы: ссылки, идеи, админское, Меньшиков/Козловский, другие пейринги

---

О мужестве и драке. АВ

[Эдема]

А.В. Тарасов "Совершеннолетие"
"Мужество – это прежде всего колоссальное трудолюбие. Творчество ежедневное, напряженное.
Мужество в хоккее – это регулярные тренировки. Работа с выдумкой, с огоньком, а не просто от сих до сих. И как бы тебе ни хотелось отдохнуть, сделать себе какое-то послабление, каким бы плохим ни было твое настроение, ты не должен, не имеешь права выбиваться из тренировочного ритма и испортить настроение своим товарищам.
И если ты не можешь закрепиться в основном составе, если рядом есть более сильные, если тебе не повезет, случится беда и ты выйдешь из строя, не сможешь играть неделю, месяц, два, ты все равно будешь работать с прежней отдачей сил, чтобы вернуться в свой коллектив.
...Лишь однажды отступили мы от своих принципов. Нас вынудили тогда отступить…
Торопится время, и меняются наши взгляды на хоккей. Вспоминаются годы становления у нас новой игры. Мы, хоккеисты первого призыва, тогда не бегали, а, кажется, летали на коньках по полю; финты были свободными, изящными и, наверное, красивыми; защитники не ловили нападающих на корпус, не швыряли на борт, не загоняли в углы. Они отличались мягкостью и, по нынешним временам, чуть ли не нежностью.
Правда, встречаясь с зарубежными соперниками, мы испытывали подчас некоторое неудобство, что ли. Неудобство от их игры, которая казалась нам слишком жесткой.
Но наши хоккеисты были в этих встречах по-прежнему верны своей манере. Молча сносили грубость, сдерживались даже в тех случаях, когда соперники умышленно наносили им травмы. Мы помнили об интернациональной дружбе спортсменов и потому в международных матчах были особенно осторожны и даже деликатны.
Мы утешали себя той мыслью, что вознаграждение за нашу терпеливость все равно придет и мы будем рассчитываться с грубым соперником не ударами, не толчками, не местью, а шайбами, которые будут заброшены, когда судьи удалят с поля хоккеистов грубиянов. Победа, думалось нам, хорошая компенсация за несправедливость.
Такая манера игры завоевала нам популярность у зарубежных поклонников хоккея, которые не могли не восхищаться нашей выдержкой и стойкостью.
Но долго так продолжаться не могло. С одной стороны, нас все больше и больше возмущали судьи, которые «не видели» хулиганства на поле. Возмущали и сами соперники, наглые и драчливые. Но, с другой стороны, ведь правила хоккея разрешали силовую борьбу! И отказ от нее лишил нас многих тактических и особенно психологических преимуществ.
Наши хоккеисты, продолжая оставаться рыцарями и джентльменами, упорно стали овладевать искусством силовой борьбы.
Осенью 1962 года во время нашего турне по Канаде нам пришлось провести один из матчей в городе Гамильтоне с командой юниоров любителей «Гамильтон Рэд Уингс» («Гамильтонские красные крылья»), усиленной девятью профессионалами, игра которых, откровенно грубая, отличается особой жестокостью.
Соперники советских хоккеистов много наслышались (напомню, что до этой встречи мы уже одержали несколько побед над канадскими командами) о нашем умении терпеть, о нашей, как они считали, трусости, которая в общем-то являлась совершенно фантастической выдумкой. Канадские профессионалы были готовы смять, подавить русских. И вот шайба в игре. С первых же секунд канадцы играют немыслимо жестко, грубо. Создается ощущение, что они чуть ли не заранее наметили себе жертвы. Они откровенно хулиганят: наносят удары клюшкой даже по лицу, лезут в драку.
И что самое странное: молчат судьи. Им как будто даже импонирует такая игра. Зрители не свистят, не протестуют, Они ничему не удивляются: к такой игре привыкли, да тут еще свои «бьют» чужих…
Оканчивается период. Пока ничья – 1:1. Лица у наших ребят в кровоподтеках. Кое-кто уже не может продолжать встречу.
И тут-то мы, тренеры, не выдержали. Вместе с Аркадием Ивановичем Чернышёвым мы после некоторых колебаний объявляем хоккеистам: каждый, именно каждый, должен продумать, как он будет действовать на поле, чтобы дать острастку зарвавшемуся противнику. Мы сказали, что никому не простим никакой осторожности, призвали ребят действовать смело, решительно, резко, быть настоящими хоккейными бойцами.
Опасаясь, что ребята нас не так поймут, что во втором периоде на поле начнется откровенная потасовка, какие бывают во встречах профессионалов, мы объяснили, что хамить, хулиганить, как канадцы, ни в коем случае нельзя. Играть жестко, но стараться удерживаться в рамках. Ловить соперников в углах, у бортов поля, подводить их к нашим защитникам и внезапным столкновением лишать их устойчивости, а возможно, и желания играть.
И вот началось! Это было соперничество не в мастерстве. Не в технике и тактике. Это была сшибка характеров, суровая проверка воли, лихая мужская схватка, сражение, Где и со стороны наших хоккеистов правила трактовались подчас, наверное, слишком вольно.
И вдруг… мы заметили, что канадцы растерялись, события разыгравшиеся на поле, оказались для них полнейшей неожиданностью. Они, оказывается, и не думали, не подозревали, что советские хоккеисты могут и умеют постоять за себя. Не знали, что молодежь у нас и сильная, и смелая, и самолюбивая, что характер у русских людей удалой, что и подраться наши умеют не хуже других.
В первом же игровом отрезке после совершенно правильного силового приема один канадец покидает поле. Немного позже, сильно хромая, уходит другой.
Это был колоссальный психологический удар.
Канадцы не выдержали. Они привыкли к безнаказанной грубости на поле во встречах с советскими хоккеистами, а тут…
Здоровые, сильные, задиристые парни, только что откровенно хамившие, побежали к судьям жаловаться на наших хоккеистов. Они требовали, чтобы советские спортсмены играли более корректно.
Трибуны продолжали хранить молчание. Мне кажется, что зрители даже не поняли, что бьют уже канадцев. Бьют по правилам, но довольно ощутимо.
Судьи взяли сторону канадцев и начали удалять наших хоккеистов.
Но мы, тренеры, решили выдержать такую игру до. конца. Даже находясь в численном меньшинстве, ребята играли по-прежнему жестко, укрощая распоясавшихся соперников. После второго периода уже вели мы – 5: 1.
В раздевалке оживленно и даже… весело, хотя у многих синяки, шрамы, кровоподтеки. Кто-то из ребят, обращаясь к тренерам, говорит с укоризной:
– Если бы раньше разрешили так играть, меньше бы. у нас ушибов было…
Неожиданно к нам в раздевалку приходят руководители канадского клуба. Приходят с предложением играть корректно, честно. Объясняют, что через несколько дней им играть матч на первенство своей лиги и они опасаются, что при такой игре могут недобрать состав на предстоящую встречу. Такая, как сегодня, игра им может дорого обойтись.
Мы ответили, что рады их предложению. Что тоже хотим играть по-настоящему, спортивно, корректно. Но предупредили: престиж свой уронить не позволим, на грубость будем отвечать самой жесткой игрой. Ну, а что силы, воли, мужества нам не занимать – в этом канадцы уже убедились…
На мой взгляд, в тот день мы нашли удачный ключ к «укрощению» грубого противника. Мы отвечали не его же оружием, не разухабистой, откровенной дракой, а умением вести жесткую силовую борьбу в рамках правил, сдерживая себя и играя на грани удаления. А в правилах хоккея, надо сказать, заложено немало и острых иголочек и тяжелых кувалд, дающих вместе все возможности для приведения в чувство самого наглого противника, пытающегося испытать нашу смелость, выдержку и мужество."

@темы: матчасть

---

А.В. о Всеволоде Боброве

[Эдема]

А.В. Тарасов " Настоящие мужчины хоккея"
"Игрок-легенда – это самая верная и емкая характеристика Всеволода Боброва, великого форварда и нашего футбола, и нашего хоккея. Не буду говорить о футболе – о Боброве-футболисте написано немало. В хоккее же…

В начале одна лишь цифра: в среднем за матч Всеволод забрасывал не менее двух шайб – и сегодня в этом ему нет равных! Иностранцы, пытаясь раскрыть «секрет» Всеволода, часто приходили в раздевалку сборной с просьбой показать его клюшку. Отказа не было, но визитеры, подержав ее в руках, уходили с недоумением – слишком уж неудобной казалась им бобровская клюшка.

Она действительно была необычной – с длиннющим (более 32 сантиметров) крюком. Другой такой больше не было в мире – я по крайней мере не видел. И эта клюшка, неудобная для всех, кроме самого Боброва, в его руках способна была творить чудеса – он забрасывал шайбы и во время обводки, когда вратарь не ждал броска, и после передачи, и из зоны перед воротами, и из-за ворот «фирменным» бобровским броском, забивал скользящие шайбы и отправлял их в ворота с лета как заправский теннисист. Все это вратари соперников знали, не знали лишь одного – как Всеволод сыграет в данный, конкретный момент матча: ведь он никогда не повторялся.

Бобров Всеволод Михайлович. 1922–1979 гг. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер СССР. С 1946 по 1949 г. и с 1953-го по 1957-й выступал за ЦДКА, с 1949-го по 1953-й – за ВВС. Чемпион СССР 1948, 1949, 1951, 1952, 1955, 1956 гг. Чемпион мира 1954 и 1956 гг. Чемпион Европы 1954–1956 гг. Олимпийский чемпион 1956 г. Лучший нападающий чемпионата мира 1954 г. В 1951–1953 гг. – играющий тренер ВВС, в 1964–1967 гг. – старший тренер «Спартака», чемпиона страны 1967 г. В 1972–1974 гг. – старший тренер сборной СССР, чемпиона мира и Европы 1973 и 1974 гг. Был награжден орденом Ленина.

Какими качествами Бобров владел в совершенстве? Как он добился успеха? На эти вопросы ответить и легко – у него, как у форварда, не было слабых мест, и сложно – Всеволод во всем был самобытен. Так, он в совершенстве владел скоростью – обладая великолепной ориентировкой, Бобров знал, когда сбросить скорость, а когда прибавить. Его действия были скрытными и контрастными. Настолько контрастными, что пока противник при виде медленно сближавшегося с ним Всеволода только успевал подумать: мол, на этот раз пронесло, Бобров уже на «взрыве», обыгрывал его и забивал гол.

При обводке Всеволод очень любил далеко отпускать от себя шайбу. Настолько далеко, что любой другой потерял бы контроль над нею. Соперник обычно «клевал» на это – бросался к вроде бы потерянной Бобровым шайбе, а он тут же этим умело пользовался.

Уникальная клюшка, о которой я уже говорил, конечно, свою роль в этом играла, но главным было редкостное мышечное чувство Всеволода: клюшка была продолжением его руки, его нервов. Все зависело от того, как реагировал на движение Всеволода противник – высочайшая техника владения шайбой позволяла Боброву менять намерения в последний момент, когда обычный игрок изменить что-либо уже был не в состоянии.

Уже будучи тренером «Спартака», Всеволод Бобров однажды, как рассказывает Вячеслав Старшинов, преподал ведущим игрокам этого клуба урок техники. Недовольный качеством бросков спартаковских форвардов на тренировке, Бобров поставил в ворота фанерный щит так, что между ним и штангами остался маленький зазор, чтобы только шайба пролезала. Затем сам провел серию бросков, после каждого из которых шайба оказывалась в воротах, и попросил повторить упражнение. Повторить результат Боброва не смог никто, хотя среди спартаковцев было немало игроков сборной.

Однако голы, забитые Бобровым на той тренировке, не были, думаю, только следствием его большого таланта, как может кто-нибудь решить. Они – и результат той терпеливой, осознанной отработки приемов завершения атаки, которые отличали Всеволода.

Большую часть своей жизни в хоккее Бобров играл вместе с Евгением Бабичем и Виктором Шуваловым. По принятой ныне терминологии это звено следовало бы назвать «шуваловским». Но, по-моему, это было бы несправедливо: наиболее индивидуально яркими в этой тройке были именно крайние форварды – в первую очередь, конечно, Всеволод Бобров. Я бы сравнил этих крайних с Пеле и Гарринчей, поскольку и с теми и с другими справиться один на один было невозможно. И потому, отдавая должное Виктору Шувалову, не могу при этом не отметить, что в атаке ему было все же полегче, чем партнерам: опека Боброва и Бабича отнимала у соперника столько сил, что Шувалов чаще всего не имел «сторожа», чем, правда, он умело и пользовался, поражая размашистым броском ворота противника.

В первые годы развития нашего хоккея это звено, безусловно, было основным, но ведущим в звене конечно же был Всеволод, о чьей единственной «слабости» говорили тогда так: он не покидает льда, пока не поразит ворота. И действительно, случаи, чтобы Бобров ушел со льда без гола, были чрезвычайно редки. И переживал он эти случаи тоже чрезвычайно.

Раз это произошло в матче с командой родного для Всеволода Ленинграда. Мы, армейцы, выиграли со счетом 8:0. Ну и изругал же тогда сгоряча Бобров Бабича: мол, жадничает тот с пасом, все сам хочет забить… Упреки были несправедливы: Евгений, как никто в те годы, владел искусством тонкого паса, гордился, когда выкладывал шайбу на клюшку своему самому дорогому другу Всеволоду, которого буквально боготворил. Но и Боброва я понимал: его страсть к голам была ненасытной.

Соперники, быстро оценившие истинную силу Боброва, предпринимали самые различные меры для его нейтрализации. Самых лучших, самых мощных защитников выставляли они против Всеволода. Но, несмотря на все это, правые защитники (кроме Николая Сологубова) всегда играли против Всеволода неуверенно, с грубыми ошибками – Бобров нагонял на них страху еще до выхода на лед. И тогда в ход пускалась грубость.

«Охотились» за ним и на футбольных полях и на хоккейных. Но и после многочисленных операций Бобров не осторожничал, никогда не показывал, как тяжко ему бывало порой. Он чувствовал ответственность перед зрителем, который – и Всеволод это знал и ценил – в любую непогоду шел «на Боброва»!

После первого для сборной СССР чемпионата мира в Стокгольме в 1954 году пошел «на Боброва» и зритель зарубежный. Всеволод, капитан нашей сборной, и сам играл блестяще, и умел заразить порывом партнеров. Ни себе, ни другим не позволял играть неряшливо. Смело, в открытую говорил тренерам о необходимости заменить игрока, если тот не отвечал требованиям момента. Однако и самого себя Бобров превзошел в решающем матче первенства с канадцами. Причем плохую услугу оказала команде Канады одна из шведских газет.

Накануне решающего матча СССР – Канада в шведской прессе появилась карикатура, на которой верзила канадец давал урок хоккея сидящему за партой ученику – Боброву. Знай канадцы самолюбивый характер Всеволода, они заплатили бы, наверное, солидную толику долларов шведскому художнику-карикатуристу, чтобы тот не публиковал свое «произведение». Увидев его в газете, Всеволод закусил, что называется, удила: «Вечером рассчитаемся», – сказал он. И рассчитались. Сборная СССР, разгромив канадцев 7:2, стала чемпионом мира и Европы, а капитан сборной Всеволод Бобров был назван лучшим форвардом турнира.

Много после этого было блистательных побед у нашего хоккея. Много было воспитано выдающихся хоккеистов. Но первые победы сборной над канадцами, шведами, друзьями-соперниками из Чехословакии, добытые командой, капитаном которой был Всеволод Бобров, переоценить нельзя. Это были первые шаги нашего хоккея к мировому признанию. И какие шаги-то! Удивительно уверенные!

Успех сопутствовал Боброву и на тренерском поприще. Многие победы команды московского «Спартака», в том числе и звание чемпиона СССР 1967 года, были связаны с его именем, а в 1972 году он вновь – но уже в качестве старшего тренера сборной – столкнулся с канадцами. На этот раз с профессионалами, считавшими себя непобедимыми. Всеволод Бобров этот миф вместе с хоккеистами развеял – как в 1954 году.

Верой и правдой служил хоккею этот выдающийся спортсмен. И слава, которая к нему пришла еще в начале его спортивной карьеры, не оказалась для Боброва в отличие от некоторых других непосильным бременем. Может быть, потому, что он, как истинный талант, не купался в лучах этой славы, а считал себя обязанным постоянно идти вперед."
Всевлод Михайлович в жизни и в "Легенде№17"

@темы: фото, матчасть

---

И это снова все о нем. А.В.Тарасов

[Эдема]

"Тарасов всегда предвидел развитие хоккея. Он придумывал тройки нападающих, неожиданно для всех он к уже знаменитому Фирсову ввел 18-летних Володю Викулова и Виктора Полупанова. Затем опытный Вениамин Александров получил в ученики Бориса Михайлова и Володю Петрова — и какая стала яркая тройка нападения! Потом в эту тройку вошел великий Валерий Харламов, и не было ее сильнее ни в России, ни в мире.

Анатолий Тарасов много сделал для популяризации хоккея в нашей стране. Его любимым детищем был детский хоккей. До конца своих дней Анатолий Тарасов оставался президентом клуба "Золотая шайба", детского турнира по хоккею, созданного по его инициативе. В турнире принимало участие 3,5 миллиона мальчишек. Сегодня эта цифра кажется фантастической. Занятия в детской хоккейной школе ЦСКА, проводились Анатолием Тарасовым вместе с легендарным защитником Александром Рагулиным.

Феномен Тарасова не только и не столько в фанатичной преданности славной игре. Он творил хоккей, делал его быстрой, яркой, мужской игрой с высоким исполнительским мастерством своих игроков. Завистники и недруги часто говорили, что Тарасов брал в ЦСКА сливки советского хоккея. Да, он привлекал талантливых, интересных, перспективных игроков и доводил их до высочайшего класса, делал их чемпионами СССР, мира, Европы, Олимпийских игр. Я не помню ни одного случая, когда кто-либо из игроков отказался пойти в команду Тарасова. Игроки знали, что будет трудно, но перспектива стать великим оказывалась сильнее". (с)


А.В.Тарасов «Совершеннолетие»
«Для меня хорошей проверкой чувства товарищества у спортсменов является их реакция на забитую шайбу. Я смотрю, рады ли хоккеисты успеху товарища, рады ли они, что их партнер стал автором гола, разделяют ли они его счастье. И что бы там ни говорилось, что взрослым мужчинам, атлетам, спортсменам целоваться на поле не пристало, я знаю, что когда Александров целовал Сашу Альметова или Саша Веню, то за этими проявлениями дружеских чувств самая искренняя признательность товарищу за то, что он завершил их общие усилия, и – соответственно – благодарность за хорошую передачу, за помощь.»


А.В Тарасов "Настоящие мужчины хоккея"
" Когда меня спрашивают, как случилось, что советские хоккеисты уж больно быстро из новичков стали сильнейшими в мире, то, называя самобытность, массовость и иные факторы, я всегда подчеркиваю высокую культуру наших спортсменов. Они работают творчески, умеют быстро анализировать события и, что считаю важнейшим, умеют придираться к себе – никогда не удовлетворяются достигнутым, чрезвычайно требовательны. Требовательны к себе. И к нам, тренерам, не желая ограничиваться тренировками – простыми, примитивными.
Этим отличались многие наши лучшие хоккеисты."

@темы: фото, матчасть

---

Трейлер на СК-14

[Fenrira Grey]

Дорогие девушки и те, кто заправляет джинсы в сапоги (с) легендарные!
Товарищ Narcissa_Malfoyзабила нам место на слешконовском шоу трейлеров, посему вопрос: кто у нас вообще в живых остался? кто хотел бы делать трейлер? Пока хотя бы гипотетически?
Давайте подумаем сейчас, чтобы не всплыло два клипа или вообще их отсутствие, что еще хуже.

@темы: клипы

---

вот и осень)

[Эдема]

фандом советского хоккея не спит?

@темы: фото, Козловский

---

Приглашаем всех на битву РПФ-фандомов в январе

[RPF fighting]

RPF Fandom Fighting – командный конкурс фан-творчества по реально существующим людям, включающий в себя и альтернативные реальности. В фесте принимают участие команды, каждая из которых представляет один фандом.

На нашем фесте известные личности предстанут в новых амплуа: студентов, детективов, полицейских, спортсменов и прочих АУ-персонажей.
Вас ждут юмор, крэк, драма, фантастика, омегаверсы и, конечно же, просто романы; авторские фики, переводы, рисунки, коллажи, клипы и косплей.
Четыре недели, много интереснейших выкладок, маленький уютный фест и никаких нервов!

Победа на нашем конкурсе зависит только от игроков! Команды сами определяют, какую форму исполнения задания выбрать для каждой темы, тем самым влияя на количество полученных баллов. Во время феста также проводится читательское голосование, в результате которого будут выявлены две самые сильные работы внутри каждой команды: текстовая выкладка и визуальная выкладка.

Уважаемые авторы, переводчики, артеры и клипмейкеры, мы вас ждём.
Успейте записаться до 8 сентября!
Выкладка работ: 5-31 января 2014 года.

---

[_Marco_]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

арт: Легенда

[Allita]

@темы: арт и графика

---

арт: Олег Евгеньевич Демон

[Allita]

Доброго дня!
Че-то случился у меня вчера сатанинский приход...

Demon by ~Udavo4ka on deviantART

@темы: Меньшиков, другие роли: Меньшиков

---

Достижения "Легенды"

[Крошка Пингви]

Доблестные работники сайта ermolova.ru (оф.сайт Театра Ермоловой, если кто не в курсе) разместили вчера замечательную новость. Я мысленно им аплодирую, они подняли мне настроение с самого утра Сама новость под катом - она замечательная, а если вчитаться, то ещё и смешная, и для кого-то кинковая

@темы: ссылки, матчасть

---

Другой Тарасов

[Sandra-hunta]

Здравствуйте, дорогие друзья, я к вам с такой печенюшкой - если вдруг не было.
Есть такой фильм 1965-ого года под названием "Хоккеисты", по сценарию Юрий Трифонова, который долгое время был спортивным комментатором и лично знал многих тренеров и игроков. Он наблюдал и снятие Тарасова с поста тренера ЦСК, под напором команды, и триумфальное возвращение - с последующим изгнанием из команды бунтарей. Под катом - более подробное повествование о тех событиях:

В марте 1962 года в хоккейную команду ЦСКА на должность старшего тренера вновь вернулся Анатолий Тарасов. Как мы помним, его сняли с этого поста в конце 60-го после громкого скандала: против него выступила почти вся команда. Скандал выплеснулся на страницы центральной печати, и Тарасов вынужден был покинуть тренерский пост. Вместо него был назначен Евгений Бабич, но при нем команда стала стремительно скатываться вниз. Тогда Бабича сменил другой наставник – Виноградов. При нем армейцы Москвы выиграли все возможные турниры, однако это не спасло тренера от увольнения. Спросите почему? Дело в том, что хотя результаты команда показывала замечательные, но дисциплина в ней была хуже некуда. Чашу терпения руководства Министерства обороны, которое курировало команду, переполнило ЧП, когда с турнира в Польше армейцы вернулись… вдрызг пьяными и даже не смогли сойти на перрон Белорусского вокзала, где их ждали толпы поклонников и журналисты. Вот тогда высокие начальники и вспомнили про Анатолия Тарасова, при котором подобных ЧП никогда не было. Не зря этого тренера за глаза называли «хоккейным Сталиным».

Между тем, получив карт-бланш от руководства, Тарасов жестоко отомстил некоторым игрокам, кто ратовал за его увольнение год назад, – разом уволил их из команды. Под его горячую руку попал и знаменитый хоккеист Иван Трегубов, который в 60-м был одним из главных инициаторов ухода Тарасова. Хоккеист сам дал повод тренеру для своего увольнения. ЦСКА тогда проводил игру в Омске, выиграл ее, и Трегубов на радостях решил отметить это дело в ресторане. Однако, едва он успел опрокинуть в себя первую рюмку любимого им напитка – коньяка, как перед ним вырос Тарасов. Тут же, в ресторане, он устроил Трегубову публичный разнос и объявил, что тот уволен из команды. Когда ЦСКА вернулся в Москву, Тарасов поставил об этом в известность Федерацию хоккея СССР. А там смельчаков спорить с ним уже не нашлось. В итоге Трегубова на год отлучили от хоккея. Отметим, что так поступят с игроком, который несколько месяцев назад на чемпионате мира был назван в тройке лучших игроков этого престижного международного турнира.

Между тем Трегубова выставляли из команды откровенно по-хамски. С него, столько лет приносившего славу как своему клубу, так и сборной (на чемпионатах мира его дважды называли лучшим защитником), стали требовать вернуть все до нитки. Даже трусы с майкой. Но последняя на момент выдачи оказалась Трегубову мала, и он подарил ее знакомому офицеру. Трегубов предлагал оплатить потерю, но ему твердили: «Нам твои деньги не нужны! Верни майку!» Замену той майке Трегубов все-таки нашел, но унижение, которое он испытал, на долгие годы осталось занозой в сердце.

Когда увольняли Трегубова, его верный друг и партнер Сологубов (болельщики называли их тандем «братья Губовы») даже пальцем не пошевелил, чтобы заступиться за товарища. Почему? Говорят, он и сам к тому времени уже устал от закидонов Трегубова (тот с годами все чаще стал «закладывать за воротник») да и с Тарасовым устал пикироваться. Но это соглашательство, увы, не помогло Сологубову долго продолжать карьеру: в 64-м Тарасов и его уволил из команды за ненадобностью.

Этот скандал с Сологубовым станет поводом к появлению художественного фильма «Хоккеисты» (1964). Сценаристом его был писатель Юрий Трифонов, который дружил с «братьями Губовыми» и хорошо знал всю подоплеку происходивших в ЦСКА конфликтов. Тема была очень актуальной по тем временем, когда шла борьба с так называемым «культом личности» во всех сферах общества: с одной стороны, тренер-диктатор, которого люди за глаза называли «Сталиным в хоккее», с другой – игроки с независимыми и свободолюбивыми характерами. Консультантами в картину были приглашены извечные соперники армейцев динамовцы: Аркадий Чернышев и Виктор Тихонов. Причем первый был помощником Тарасова в сборной страны, но это роли не играло: оба они хоть и стояли на одном мостике, но друг друга недолюбливали. Тарасов за глаза даже называл Чернышева Адька-дурачок. Так что этим фильмом Чернышев как бы возвращал Тарасову должок.

Сюжет фильма был прост и у большинства хоккейных болельщиков не оставлял никаких сомнений относительно прототипов героев. В столичную команду «Ракета» приходил новый тренер, который решил уволить из команды лучшего нападающего – ветерана команды. За этого игрока горой вставал его друг и партнер по звену Анатолий Губанов (намек более чем прозрачный – на «братьев Губовых»). Он говорил тренеру те самые слова, которые Трегубов как-то сказал Тарасову: «Вы, конечно, тренер выдающийся, настоящий знаток хоккея, но вы не любите людей». В итоге этого конфликта побеждали игроки. В жизни, как мы знаем, все произошло наоборот: «братьев Губовых» уволили, а Тарасов остался.
(С.)

Фильм показывает Тарасова и его отношения с командой с другой стороны. События разворачиваются в шестьдесят втором, за несколько лет до встречи Тарасова и Харламова. Фраза Трегубова - «Вы, конечно, тренер выдающийся, настоящий знаток хоккея, но вы не любите людей» - несет в себе моря ангста.

@темы: матчасть

---

Фанфик "Веселее, вы в футболе"

[Katarina Dix]

Название: «Веселее, вы в футболе!»
Персонажи: Олег Меньшиков/Никита Татаренков, Данила Козловский, Марат Башаров, Максим Виторган и другие.
Рейтинг: pg-13
Жанр: романс
Дисклеймер: всех люблю и уважаю, ни на что не претендую и ничего не утверждаю, просто фантазирую ради удовольствия.
Описание: один не совсем обычный футбольный матч =)
От автора: первый фик с этими персонажами, в футболе разбираюсь плохо, а написать хотелось)
фото для вдохновения


Сегодня все ангелы, упрямо сложив крылья за спиной, разом отвернулись от него. Так он решил утром, и так думал на протяжении всего дня, пока не понял, что сам является ангелом. Для кого-то.

читать фик

Опаздывать Никита не любил и знал, что глупое оправдание «по семейным обстоятельствам», серым дымом мгновенно растворится в воздухе над головами его друзей и коллег с хмурыми, как сентябрьское утро, лицами. И даже искренняя улыбка и виноватый взгляд не спасут. В Товариществе у всех давно уже иммунитет перед обаянием Татаренкова. Прошли времена, когда солнечный мальчик с чистыми хрустальными глазами и жёсткими пшеничными волосами мог кого-либо заставить перейти на его сторону при помощи одного лишь ясного взгляда из-под пушистых белёсых ресниц. Теперь и волосы короче и темнее, и сквозь кристальную чистоту души проглядывает каменистое дно прожитых лет.
Именно сегодня, когда ветром срывая на своём пути жёлтые следы осени, хотелось мчаться через всю дождливо-серую столицу в Лужники на долгожданную игру, когда внутри снова зародилось это мимолётное чувство сладкого волнения, знакомое с первых выходов на сцену, он вынужден был сидеть у кровати с подхватившей простуду дочерью.
Пока Оксана сквозь толщу московских пробок добиралась домой, заботливому отцу Татаренкову пришлось самому забрать Софью из школы, уложить в постель и дать лекарство.
И Никита и вовсе бы отказался сегодня от беготни по мокрой и грязной после сыпучего неуёмного ливня траве, если бы не Меньшиков.
Конечно, опять он. Снова первопричина всех его проблем и ярчайших мгновений радостей.
Они не виделись больше трёх месяцев: наконец-то талантливый, но ленивый, по его же словам, народный артист поднял парус на своём непотопляемом фрегате и отплыл от берега Фрунзенской набережной по волнам хорошего кино. В том, что фильм снимут хороший, Никита даже не сомневался. Советские легенды пусть и не блестят глянцевыми скандалами и не переливаются слепящими яркими красками, но в них есть нечто другое, простое, но незаменимое – настоящая жизнь. И сценарий он видел, даже запомнил редкие фразы, которые душной московской ночью ему декларировал по телефону Меньшиков, мучающийся от бессонницы.
Хорошие слова: правильные и нужные чувства внутри вызывают.
Конечно, они созванивались, а первого сентября, когда Софья пошла в школу, в квартиру даже доставили огромный букет цветов с открыткой, где было много пожеланий успехов в учёбе от дяди Олега. Оксана, конечно, как всегда одарила тогда Татаренкова долгим пронзительным взглядом с укором, а Софья вспомнила, как ей было весело с дядей Олегом, дядей Маратом и Амели кататься по Москве-реке на большом белом кораблике.
Только артист от природы, гений от рождения, мог влюблять в себя людей всех возрастов.
И не имело значения, будет ли сегодня Меньшиков вместе со всеми бегать по полю, защищая ворота и выплёскивая эмоции так громко, словно желая содрогнуть силой голоса небеса, или же он будет летать, как важная птица, вдоль игрового поля в длинном чёрном пальто с развевающимся на шее шарфом, нервно приглаживая непослушные волосы, наблюдая за действом со стороны. А может, он придёт не один – и тогда его будет плохо видно на трибунах. И его громкие замечания будут долетать до поля, сливаясь с истеричным собачьим лаем.

Главное, что он снова сможет заглянуть в таинственные и притягательные, как непроглядная ночь, глаза, пожать тёплую твёрдую ладонь и услышать родное и привычное «Никит, как же мне не хочется ничего делать». А потом тихо улыбнуться и наблюдать, как меняется настроение. Снова удивляться неиссякаемому источнику энергии этого человека.

Как Никита и предполагал, в раздевалке, кроме гуляющего вдоль закрытых кабинок сырого сквозняка, уже никого не оказалось – все давно на поле, играют. Наверно, ругаются на серо-молочное небо, простынёй повисшее над городом, готовое в любую минуту разрыдаться от тоски и печали; на порывистый настырный ветер, ноющий свою грустную песню; на грязные матовые лужи в траве и на всех опоздавших и не пришедших, у которых нет совести, но которых все очень ждут. Но у Никиты совесть была: он ещё возле дома отправил Меньшикову сообщение, что вынужден был сидеть с дочкой и потому к назначенному времени никак не успеет. И зачем-то приписал «прости», хотя извиняться ему точно было не за что. Но Олег часто вызывал в нём непреодолимое желание совершать странные поступки: почти против воли, хотя и не без удовольствия.

Молниеносно переодевшись и захватив с собой пару гетр, Татаренков поспешил на поле. Друзья и коллеги, к его удивлению, ещё не играли. Кто-то бегал трусцой, кто-то разминался, приседая и выполняя наклоны, кто-то притащил на поле скакалку и теперь демонстрировал свою прыгучесть. Не футбол, а чемпионат по лёгкой атлетике какой-то. Но греет душу, что не опоздал на игру. Или терпеливо ждут, сочувствуя.
Олег тоже был здесь. Его ярко-красные бутсы Никита заприметил ещё издалека и внутренне улыбнулся, увидев того полностью готовым к игре. За три месяца съёмок Меньшиков явно похудел: заметно не только по синему свитеру, скрывающему живот, но даже и по икрам, обтянутым чёрными гетрами. Наверно, поэтому и решил снова побегать по полю – чувствует лёгкость во всём теле, готов парить и петь песни, восхваляющие радости этой жизни.
Рядом с ним, как всегда, Марат, открывающий самые последние интриги экстрасенсов и разоблачающий фокусы братьев Сафроновых. Говорил, что начали новый сезон снимать «Битвы» – не участники, а персонажи мольеровских комедий. И весело с ними, и мурашки по спине иногда бегут. Тут же и Саша с Колей, «Квартет И» в лице Виторгана и одной четвёртой квартета – Камиля Ларина. И ещё кто-то стоит. Высоченный и большой, тёмный и мрачный, как скала. И глаз с Олега не сводит. Что ещё за новый театрал?

Никита уверенным шагом пересекал половину поля, приближаясь к воротам, где друзья вели неспешные интересные беседы, и старался рассмотреть «новенького».
Почему-то ещё издали он показался знакомым, как однажды увиденный хороший фильм, но название которого потом напрочь вылетело из памяти.
И только белоснежная цифра семнадцать на красной майке поверх чёрной водолазки, обтягивающей широкую спину, невидимой рукой толкнула мысли в верном направлении.

- А вот и наш заботливый папаша!

Первым хотелось обнять Олега, но Марат оказался ближе.

- Не переживай, Никит. Девочки не умеют болеть. Вот увидишь, завтра она уже будет поглощать сладости и названивать подружкам. Иногда я просто поражаюсь силе иммунитета Амели.
- Ага. И это при том, что она не играет в футбол, да, Марат?
- Ну конечно.

- Спасибо. Да я тоже думаю, что к вечеру температура спадёт.

Никита со всеми поздоровался за руку, и когда очередь дошла до широкоплечего незнакомца, наконец-то заговорил и Олег.

- Сегодня играем с легендой, Никит. Видишь, ребята Даниле и майку подобрали.
- Они уже успели с Башаровым найти общую неиссякаемую тему – коньки.
Хрипловатый голос Виторгана раздался где-то над самым ухом, а затем и его тяжёлая рука мягко опустилась на плечо Татаренкову.
- Я позвал Данилу с нами поиграть. Футбол – такая же великая игра, как и хоккей. Только погода сегодня нам не благоволит.
- Дождь может пойти в любую минуту.
- Молодец, Марат, уже и погоду научился предсказывать. Глядишь, скоро и будущее наше увидишь.

Общий товарищеский смех Данила поддержал лишь несмелой улыбкой.

- А что у нас с количеством сегодня? Вы чего без меня играть не начали?
- Потому что нас мало сегодня. Без тебя, Никит, никак.
- Да, Олег правду говорит. Снова разные причины, неотложные дела, сверкающие ярче обещаний. Совесть люди теряют вместе с мозгами, и что самое обидное, даже не замечают. Или некоторые просто не знают, что это такое. Зачем им совесть, если есть бабки и крутой телефон. Так что сегодня за нас бегаешь. Фигурист и хоккеист хотят быть в одной команде. Будешь в ворота Товарищества играть. Суровая реальность.
И Максим дружески похлопал Никиту по плечу.
Игра предстоит не простая, но явно интересная. Впервые за последние лет пять Татаренков с Башаровым и Меньшиковым в разных командах. Интересно, это всё-таки была идея Марата или Олега так с ним поступить? Актёры - жестокие люди, готовые отомстить за опоздание самыми тонкими и изощрёнными методами.
Ну ладно, в другой команде, так в другой, важно не это. Зацепило, что Олег постоянно о чём-то с Данилой переговаривались между собой, улыбались. Неужели так сдружились за время съёмок? Или Олег, не выходя из роли, продолжал давать наставления, как великий тренер?
Но нет, уж кто-кто, а Никита Меньшикова очень хорошо знал. Тот никогда всерьёз не относился к ролям, которые играл – он просто мастерски делал свою работу, и тут же о ней забывал. Он проживал персонажа только на сцене или перед камерой, но никак вне их. Даже когда слова повторял, то произносил их машинально, просто стараясь воспроизвести, а не сыграть. И это поначалу казалось чудом, вызывало внутри трепет и необъятное восхищение, а потом Никита привык.
И вот теперь он снова видит этот восторженный, почти влюблённый взгляд. Неловкое смущение, когда Олег смотрит, не мигая в глаза, рассказывая историю, жестикулируя, приглаживая волосы.
Козловский почти на голову выше Меньшикова, но смотрит так преданно, так внимательно. И глаза безумно горят азартом из-под длинной чёлки. А говорит неуверенно, мягко, тихо. Даже и не скажешь, что подающий надежды актёр. Но из образа точно не вышел – благоговеет перед Олегом, как ученик перед наставником. Или правда, как начинающий актёр перед народным прославленным артистом. Не он первый, и не он последний, это точно.
Знакомый блеск в глазах, знакомое чувство. Наверняка, и Олег видит. Не может не замечать столь очевидных вещей.

А между тем, игра началась. И вскоре заморосил, набирая силу, противный холодный дождь.

- Это Данила нам питерскую дождливую осень привёз!
- Да я дома уже давно не был.
- А не надо там быть. Хватит твоего внутреннего состояния. Меланхолии питерской, так сказать. Ну ё маё, Никита, ну куда ты бежишь? Вне игры же было!
- Да вижу, вижу!
- Да он без паса фигуриста не может!
- Татаренков просто побегать вышел!
- Если хочешь, Никит, то можно и без мяча по дорожкам. Полезно для здоровья. И ноги будут красивые, как у модели.
- Какой модели, вы чего?
- Мужского пола модели, Никит! Они, знаешь, какие! Нам актёрам и не снилось!
- Мне в актёрах хорошо, спасибо не надо!
- Примерно такие, как Данила!
- Да увлёкся я, хватит уже!
- Так, всё, играем-играем!
И все тут же прекратили перепалки, повинуясь приказному, но доброжелательному тону Меньшикова.

Бегать под дождём становилось всё сложнее и сложнее. На мокрой траве падали так часто, словно по льду ходили, да и скользкий мяч постоянно норовил вылететь за пределы поля. Но разве могла непогода остановить стихию дружеского спортивного азарта?
Никиту смущал не дождь, а новый игрок. Они с Маратом так ловко всех обыгрывали и делали передачи, что вскоре открыли счёт товарищеского матча. И забил Козловский
И вот они, первые объятья и поцелуи радости и триумфа. Олег подошёл к Даниле и, улыбаясь, пожал руку. Татаренков поджал губы и нахмурился.

- Никитка, не спи. Смотри, что эти конькобежцы творят! Бей по воротам, не бойся, Меньшиков подвинется!
- Меньшиков не подвинется.
И в эту секунду Никита как раз поймал довольный взгляд Олега, пригладившего раскрытой ладонью мокрые волосы. И от этого жеста, и от вспышек адреналина в блестящих глазах, от вздымающейся груди после бега, от игриво изогнутых тонких губ - ото всего сразу проснулось забытое чувство нежности - он успел соскучиться. Или же во всём виноват новый талантливый игрок, завладевший вниманием, предназначенным не ему.

- Не надо никуда двигаться. Я и так забью. Камиль, играй сейчас на меня!

После третьего гола, мастерски исполненного Козловским, к Никите снова подошёл Виторган и потрепал по макушке.
- Крепись. Этот мальчик силён и упрям во всём.
- Да я нормально. Видишь, бегаю, как спринтер.
- Ты бы лучше, как футболист бегал, Никит.
- Парни, не расслабляемся, до конца тайма ещё двадцать минут. Играем, играем!
- А вы ворота защищайте, а то Ефремов там уже охрип от вашей сегодняшней игры.

И Никита сменил тактику. Раз не могут сегодня ворота защитить, значит, надо забивать. Обыгрывать и Башарова и Козловского практически одному. Камиль что-то не сильно стремится к воротам соперников – у «Квартета» весь сентябрь спектакли были, неужели сил не осталось совсем? Или перерыв так подействовал? От кого же пас теперь ловить?

- Сашка, играй на меня! Квартет сегодня тает под дождём, как сахар!
- Как квадратный рафинад.
- Сливки на поверхности кофе!
- Никита, мы в тебя верим!

Верой игре в футбол не поможешь, поэтому Татаренкову пришлось пойти на крайние меры. Опасно, конечно, пытаться отобрать мяч у Козловского, да и почти невозможно, когда рядом оказывается Марат, и они вдвоём ловко разыгрывают передачу. Но можно ведь попробовать и по-другому.

Подкат. И Данила падает и жмурится от боли. Пытается встать, держится за ногу. Меньшиков хмурится, но зато мяч улетает с поля, и вбрасывают угловой. Татаренков встаёт весь грязный и прихрамывает.

- Обалдел, Никит?
- Татаренков, какого хера ты творишь, светлая ты наша голова?!
- Да всё нормально, не кричите! Он в мяч играл!
- Ага. И слегка промахнулся! Я видел, жёстко было!
- Да в ногу же! Смотри, как Козловского скрутило! А ведь он в полтора раза больше Никитки.
- Всё нормально, я в порядке.
Данила встаёт, прыгает сначала на одной ноге, потом на двух. Пару раз приседает. Олег смотрит молча, затем, прихлопывая в ладоши, громко кричит.

- Играем, играем! Время!

И снова, стараясь отобрать мяч, Никита действует грубо.

- Да будь у нас судья, Татаренкова уже бы с поля удалили!
- Молчать! Играем! Не было нарушений!
- Да как не было, если игра рукой?
- Я так играть не намерен! У меня жена и двое детей дома. И спектакль через неделю. Идите вы к чёрту с такой игрой!
- Тише, Лёш. Никто не собирается играть без правил.
- Ещё одна подобная выходка – и я сваливаю нахер!
- Слышал, Никит? Можем потерять полузащитника? Включай не только мышцы, но и мозги.


И первые два гола в ворота Товарищества.
- Олег, ну ёшкин кот! Ну где тебя носит? Ворота открыты совсем.
- Так Марат рванул, но упустил! Я при чём?
- Не знаю. Татаренков сегодня даже Виторгана бегать заставил!
- Никитка – молодец!
- Это Данила пропустил.
- Я на другой стороне поля был.
- Всё-равно упустил. В штрафную же прорвался.
- Да я и не заметил.
- Ладно. Играем. Что теперь скулить?

- Перерыв пятнадцать минут!

И Башаров, и Ларин, и Татаренков разлеглись на траве и вытянули ноги.

- Что за игра, Никит? Ты хочешь, чтобы Данила не смог съёмки продолжить?
- Да он сам виноват. Я обычно играю.
- Сегодня все играют не обычно. Поле не позволяет.
- Да ладно, дождь-то не такой уж и сильный. Я привык уже.
- А Олег-то сегодня как резво бегает. Съёмки ему явно пошли на пользу.
- Ты, прав, Камиль. Он там, наверно, командным спортивным духом зарядился. Советский хоккей – это глыба была. Махина такая, что ого-го!
- Да, было чем гордиться.
- А теперь что? Хоккей, футбол?
- Фигурное катание и художественная гимнастика.
- А теперь нам только Меньшиковым гордиться.

И дружный смех тут же разрядил обстановку.


Второй тайм начался уже без дождя, но все игроки уже были мокрыми до нитки и потому никто не обращал внимания на неудобства. Главное – удовольствие. Бегали, кричали, матерились, смеялись. Ловили кайф. Во втором тайме и Данила стал чувствовать себя увереннее. Команда за забитые голы прониклась симпатией – теперь ждали ещё.

Меньшиков, как явный лидер, подбадривал громче всех. И от его слов играть хотелось не только его команде, но и команде соперников.

- Веселее, веселее! Вы в футболе!
- А это ещё что за кричалка?
- Это Олег Евгеньевич у Тарасова позаимствовал! – тут же весело выкрикнул Данила, и Никите захотелось, чтобы парень снова растянулся на траве.

- Хорошая кричалка! Правильная! Веселее, парни! – тут же подхватили остальные.

Счёт удалось сравнять быстро, так как Данила почему-то явно расслабился, и Никита смог его обыграть даже без нарушения правил. Мяч красиво влетел точно в левый верхний угол, и Никита ликовал.

Но дальше игра пошла жёстче. Нарушали все, грубили все, падали все. Театральный футбол стал похож на поле боя. И силы уходили в два раза быстрее.
Белоснежный номер семнадцать на майке Данилы полностью скрылся под слоем грязи, а Никита стал внешне похожим на своего недавнего персонажа из советской классики: когда тот распиливал гирю и встретился на вокзале с покровителем в чёрном элегантном пальто. Только волосы короткие. И нет той беззаботной лучезарной улыбки и радости в глазах.
Башаров успел много раз пожалеть, что сегодня надел светлую форму.

- Грязная игра во всех отношениях! Нападающих в душ холодный, чтобы подостыли! – доносились комментарии от редких коллег-зрителей.
- И Меньшикова к ним, чтобы веселее!
- Не, если с Меньшиковым, то тогда в баню. Веничком по округлым частям тела! Глядишь, и в футбол играть начнут по правилам.

- Забивать надо, Никит, забивать!

- Камиль, играем через Сашку тогда.

- Веселее, веселее, десять минут осталось. Марат!

- Что?

- Веселее!

И Башаров, схватившись за трусы, как за юбочку, начал пританцовывать. Кто-то последовал его примеру, и по полю разнёсся гулкий смех.
Откуда-то с трибун донеслось многозначительное :
- Актёры!


- Эй, фигурист, играем!

Никита воспользовался моментом и ловко перехватил мяч у команды соперников.
Вести, вести, не терять, никому не отдавать. Вот слева Камиль решил присоединиться. Дать пас ему и затем бежать вперёд, в штрафную.
Не получается, справа уже мелькает когда-то белоснежная майка Башарова. Резвый сивый мерин тут как тут, но нападать не спешит. Олег. Олег присоединяется к защите. Что же делать-то?
Пас на Камиля, и мяч мгновенно перехватывает ниоткуда взявшийся Козловский. Сразу длинная передача на Марата. Эх, успеть бы добежать, никто ж ворота не прикрывает. Виторган еле ноги передвигает. А ведь такой высокий, мог бы вмиг мяч у Козловского отобрать.
Татаренков, не раздумывая, подлетел к Даниле сбоку и снова сделал подкат, но не рассчитал, что поскользнется на мокрой траве.
Сыграл Никита в мяч, но тут же растянулся на земле, и, кувырнувшись через голову, рядом с ним рухнул подкошенный Данила и задел бутсой по коленке.
От мгновенного укола боли у Никиты даже дыхание перехватило на мгновение.
Зажмурившись, он прижал руки к ушибленному колену и перекатился на спину, а потом и на живот. Что-то твёрдое впилось в лоб, и новая вспышка боли заставила вновь беспомощно хватать ртом воздух.
Данила первым пришёл в сознание, и тронул Никиту рукой.
- Ты как?
- Не встану, - сквозь зубы шикнул Татаренков, продолжая жмуриться и стискивать зубы.

- Да у тебя кровь на лице…

В мгновение сбежались и остальные игроки. Меньшиков присел на корточки и внимательно посмотрел на лоб Никиты.
- Да какого хера здесь стекло на поле? Совсем обалдели? – от по-настоящему львиного рыка народного артиста все даже немного стушевались.
- Стекло?
- Ух ничего себе!
- Вот это новости! А мы тут в футбол, понимаешь ли, играем.
- Ты как, Никит? Рана не глубокая, вроде.
- Я ему коленку бутсой зашиб, - виновато ероша мокрые волосы, тихо сказал Данила, наблюдая, как Меньшиков уверенно и заботливо держит ладонь около окровавленного лба.
- Сам виноват. Оклемается.

Никиту отправили в раздевалку залечивать ушибы и внезапные раны, и игру заканчивали уже без главного нападающего. Но поскольку Данила тоже потянул ногу, то последние десять минут игры больше походили на тренировку по передачам. Никаких атак, никаких голов. Хватит, травмы больше сегодня не нужны.

Татаренков лежал на кушетке и смотрел в потолок. Он уже было собрался встать, взять куртку и выйти из врачебного кабинета, где несколько минут назад ему обработали раны и ссадины, забинтовали колено и заботливо предоставили душевую, но помедлил. Ногой лишний раз шевелить не хотелось, хотя и обошлось без разрывов связок и растяжений. Но ушиб чувствительный, Данила хороший след оставил на его теле. Да ещё и когда падал, ухватился за плечо – теперь там, под футболкой две лиловые отметины от его пальцев. Чёртов хоккеист, вцепился мёртвой хваткой, как за родную реквизиторскую клюшку. Силы недюжинные, как у богатыря. Да и внешне сходство заметное – невинный взгляд из-под чёлки, улыбка школьницы, а фигура чемпиона по плаванию.
А ведь хорошо играл, для новичка. Сразу влился в команду, сразу нашёл своё место, партнёров по передачам. С Маратом они слаженно комбинации строили, словно играли уже не первый год.
Данила – молодец.
И Никита даже почувствовал себя виноватым, что позволял себе такие вольности на поле, движимый какой-то необъяснимой злостью.
А ведь грубая игра в футболе – это непростительно. Тем более, против коллег-актёров.
Взгляд упал на сумку с вещами у двери. Хватит разлёживаться, пора и домой. Игра, наверно, уже давно закончилась. Интересно, с каким счётом сегодня его команда проиграла Товариществу.

Никита осторожно привстал, стараясь не потревожить ноющую коленку. Но тут же услышал шаги в коридоре и по инерции снова откинулся на кушетку.
Меньшиков, сверкая браслетами, модными часами на обоих запястьях и перстнями с дорогими камнями уверенно зашёл в комнату и закрыл за собой дверь. Остановился у кушетки, засовывая руки в карманы стильных широких брюк и молча оглядел «больного» с ног до головы.
Никите даже неловко стало под напором столь пристального, почти обжигающего взгляда. К этому взгляду, наверно, он никогда не привыкнет. И всегда будет ловить с замиранием сердца.

- Ну что, Никит, расскажешь, что это был за спектакль сегодня на поле?
- Да какой спектакль? – вышло не так уверенно, как хотелось.
- То есть, ты хочешь сказать, что играл по правилам?
Во взгляде закралось то самое подозрение, когда Меньшиков уже знал ответ заранее, но специально переспрашивал, стараясь смутить собеседника. Вопросом на вопрос, удивлённо изгибая брови и едва сдерживая ухмылку.
- Да все нарушали. Но вот расплачиваюсь я один.
- Да, расплачиваешься.
Меньшиков задумался, снова бросая взгляд на коленки «пострадавшего», а затем подошёл ближе и, поправляя полы пальто, присел на край кушетки, заглянул в глаза и теперь уже мягко улыбнулся.
- Расплачиваешься, Никит, но за другое. Не за грубую игру.
- А за что же?
Хотелось встать, чтобы не чувствовать себя беспомощным рядом с Олегом. Ведь всё в порядке, боль в коленке отдавалась, как далеко грохочущий гром в небе: ещё слышно, но уже почти всё равно. Приподняться, быть на равных, не изображать слабую жертву. Но Меньшиков уверенно положил ладонь точно на больное колено, не давая возможности теперь даже пошевелиться. Рука жгла, и тепло успокаивало.
- Что тебе Данила сделал?
- Ничего.
- Вот видишь. Ничего. А ты так грубо против него играл. В чём причина?
- Да я…
- А я тебе скажу, Никит. Истина проста, даже примитивна, я бы сказал.
- Олег, да так получилось просто.
- Нет, Никита. Не просто. Ты не справился с эмоциями, ты поддался глупому порыву. И знаешь, что это было, Никит? Это ревность. Да. Обычная человеческая ревность.
Меньшиков слегка подался вперёд, сдвигая ладонь выше колена и продолжая очаровывать взглядом. Но теперь, кажется, его глаза тронула тихая внутренняя улыбка.
- Ты хочешь сказать, что я ревную? Тебя ревную к Козловскому? Да бред это, - Никита усмехнулся, чувствуя, что начинает сомневаться в собственных словах и мыслях. Меньшиков, вместе с болью, забирал у него и разум.
- И я, честно, не ожидал. Думал, что как обычно поиграем в футбол, покричим, выпустим пар. А ты вдруг решил такое театральное действо на поле разыграть. Никит, я думал, что прошло между нами это время открытости чувств. Ан нет, видимо, не прошло.
И Олег так искренне улыбнулся, что Никита не смог ничего ответить, а просто продолжал смотреть в родные, ласкающие глаза напротив.
- И знаешь, Никит, это трогает.
Меньшиков ещё подался вперёд и остановился, когда его губы едва не коснулись скулы Татаренкова.
- И не передать словами, как это приятно.
Шёпотом, проникающим под кожу, рождающим новое тёплое чувство, рвущееся из груди на волю, словно птица. И пропустить удар сердца, успеть глотнуть воздуха, чтобы произнести слова, жгущие губы.
- Нам приятна ревность лишь тех, кого мы сами, - ещё немного воздуха и мгновение на раздумье, - могли бы ревновать.
Меньшиков, не отстраняясь, приподнимает бровь.
- Никита Татаренков?
- Стендаль, вообще-то.
И вместо ответа – тёплый поцелуй в лоб, по-отечески, рядом с пластырем, скрывающим порез. И вовремя успеть прикрыть глаза с дрожащими ресницами, впитывая тающую нежность от мимолётного прикосновения. И тронуть рукой запястье, скованное холодным серебром.

- А ты чего тут разлёгся, Никит? Домой не собираешься?

И вот уже Олег снова возвышается мрачным холмом, прохаживается по комнате, смотрит на часы.
- У меня дел много сегодня.
- Да я как раз домой собирался, а тут ты пришёл.
- Домой-то звонил? Как дочка?
- Не звонил ещё.
- Хреновый ты папаша, Никит. Детям надо внимание уделять. Дети – это ответственность ежесекундно.
- Я ответственный. Приучил её книжку читать перед сном. Хотя, сегодня, наверно, сам ей почитаю.
- И что читаете?
- Так Пушкина. Сказку о мёртвой царевне.
- Это хорошо. Это правильно.
Меньшиков поправил шарф, и взгляд тут же наполнился творческим азартом.
- И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумлёнными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»
И встаёт она из гроба
А! и зарыдали оба…
И так далее.
- А у Александра Сергеевича никаких поцелуев. А мне Софья сразу сказала, что царевну разбудит принц поцелуем.
- Для описания настоящей любви поцелуи не нужны.
- Только девочки считают иначе.
- Может, девочкам и виднее. Ладно, Никит, я пойду. А ты пока сказку до конца не дочитаешь дочери, даже не думай ко мне приезжать сегодня.
И Меньшиков подмигнул, приближаясь к дверям.
- Или ты что думаешь, я попросил у Коли Лебедева увольнительную только ради футбола?
И снова встрепенулось это знакомое и желанное чувство, рождающее улыбку и наполняющее светом и без того прозрачные глаза.
- Нафаня?
- Ха! – и Олег запрокинул голову, широко улыбаясь, и привычно приглаживая волосы. – Этот дьявол меня сегодня утром чуть не покусал. Забыл за три месяца, кто хозяин. Настя его совсем избаловала.
- Я приеду, - вырвалось непроизвольно, на одном выдохе.
- Только не опаздывай, Никит. Ровно в двенадцать включаю легендарный советский матч с канадцами семьдесят второго года. Данила мне на диск записал, чтобы я посмотрел ещё и дома в спокойной обстановке.
- Значит, будем хоккей смотреть?
- Конечно. Но другие варианты так же принимаются.
Отчеканил скороговоркой, снова подмигнул на прощание, и тронув за плечо, исчез в дверях.


Неизвестно, что за дела были у Меньшикова в столице, но он успел в течении оставшегося дня завалить Никиту вопросами в сообщениях. И это при его-то нелюбви к новинкам технического прогресса.
Последнее смс весьма интимного характера пришло аккурат во время чтения того самого отрывка из Пушкина, что был продекларирован в Лужниках. Никита тут же залился краской и, прекратив читать, взглянул на дочь. Софья уже засыпала, но заметила перемены в лице папы, судорожно пытающегося спрятать телефон обратно в недра кармана джинсов – как можно подальше от глаз ребёнка.
- Тебе большой привет от дяди Олега. Он сейчас занят на съёмках. поэтому не может с тобой повидаться.
- И ему привет. Большой-пребольшой! Ты ведь видел его сегодня, пап. Я точно знаю.
- Видел? Ну да, видел. А почему ты так уверена?
- А у тебя, пап, сразу глаза светятся. И ты радостный. Ты вот разбил лоб на поле, а всё равно радостный.
- Да мне не больно было. Так, всё, сказку заканчиваем, и спать.
- Да всё там понятно. Елисей и царевна поженились и жили долго и счастливо. Добро победило зло. Во всех сказках такие финалы, - тихо бормотала Софья, устраиваясь поудобнее, пока папа заботливо поправлял ей одеяло и гладил по голове. – Но в жизни так не бывает.
- А как бывает?
- Мама говорит, что все люди имеют недостатки и эти…
- Достоинства?
- Ага. Но я сказала маме, что у тебя и дяди Олега нет недостатков, потому что вы добрые.
Софья зевнула и посмотрела на папу уже осовелыми глазками цвета наступающей ночи.
- Приятных снов, папочка.
- Засыпай.
Ласковый поцелуй в лоб – и в памяти тут же возник Меньшиков с такой же тихой нежностью, льющейся из чёрных бархатных глаз.


Когда Никита обувался в прихожей, Оксана ничего не сказала. Только подошла и поправила наспех повязанный шарф, бегло и прохладно поцеловала в скулу на прощание.
Она давно приняла и смирилась, но никогда не сможет привыкнуть.


Дверь в квартиру оказалась не запертой на ключ, так что Никите даже не пришлось стучаться, рискуя потревожить соседей.
Татаренков привычно повесил куртку на вешалку в прихожей и пошёл в гостиную.
Но там, кроме мирно посапывающего на диване йоркширского терьера, никого не оказалось. Никита поспешил покинуть комнату, пока маленький избалованный дьявол не проснулся и не перебудил своим надрывным лаем весь дом. Нафаня не любил Никиту, как и Олега. Видимо, маленькие собачки уважали только хрупких красивых девушек.
Меньшиков ждал гостя в спальне. Он лежал на кровати, вытянув ноги, и смотрел вперёд, казалось, что сквозь стену и плазму, с застывшей на ней картинкой хоккейного стадиона. На нём из одежды был только длинный чёрно-белый халат, простой и элегантный, как и сам хозяин. В памяти невольно всплыли картинки периода Бендера и Шуры. И всё-таки, Меньшиков много привнёс личного в своего персонажа. Соблазнительное щегольство в стильном халате уж точно.

Позвал в гости, а сам разлёгся, точно Обломов. Даже встретить поленился.
- Ну чего стоишь, Никит? Уже двенадцать, время великого советского хоккея.
И Олег едва заметно улыбнулся и похлопал по кровати , а потом медленно поднял руку, приглашая гостя лечь рядом.
Никита резко стянул футболку, оставшись в одних лишь джинсах, и устроился под боком, вдыхая запах ароматного геля и мокрых волос, которые были так аккуратно зачёсаны назад, что тут же захотелось их взъерошить, хоть чем-то нарушив идеальность хозяина квартиры.
- Включаю, - одной рукой Олег нажал на кнопку пульта, а другой обнял желанного гостя, которого он ещё даже не одарил приветливым взглядом.
Никита же, наоборот, смотрел на сосредоточённое и упрямо-неживое лицо Меньшикова, устраивался поудобнее, прижимаясь щекой к мягкой ткани халата, обнимая покрепче, прислушиваясь к биению сердца.
Меньшиков отложил пульт и нежно погладил второй рукой по голому плечу, но словно машина – увлечённый исключительно спортивным действием на экране.
Никита не стал говорить, что уже видел эту легендарную игру. Не хотелось нарушать вмиг сложившуюся гармонию между ними, спокойствие, уют: расслабленный и неразговорчивый Олег, видно, что немного уставший, но блаженно-довольный после горячего душа, как сытый хищник. И родной, и очаровательный, и желанный.
Никита тронул губами изгиб шеи, поцеловал выступающие ключицы – «ну точно похудел за три месяца», - одной рукой забрался под халат на груди, а другой потянулся к и без того слабо завязанному поясу.
- Я очень хорошо запомнил твоё последнее сообщение, - и снова прижаться губами к чувствительной коже на шее, наблюдать, как сильнее начинает вздыматься жаркая грудь, едва прикрытая халатом, как размыкаются тёмные губы.
- Никит…Никит, - и голос становится очаровательно хрипловатым, выдаёт без стеснения. – Двадцать минут подожди.
И наконец-то они смотрят друг на друга.
- Это зачем?
- Период длится двадцать минут в хоккее. Потом перерыв.
С мгновение они молчали, а потом Татаренков прыснул от смеха, пряча лицо на груди у Меньшикова. Тот тоже не удержался и искренне засмеялся.
- Ну я ж правда обещал Коле Лебедеву, что посмотрю матч. Да ты и сам глянь, что Валера вытворяет.
- Ага. Что ни говори, легенда.
Никита, вздохнув, получил от Меньшикова утешительный поцелуй в висок и снова прилёг рядом. И слушал он не комментатора матча, а мерное тёплое дыхание над ухом, и гулкое сердцебиение под щекой.
Но не долго. После первой же шайбы в ворота канадцев спортивный азарт взял верх – и смотреть продолжили уже сидя, нервно сжимая кулаки и радуясь каждой победной шайбе Харламова. Запись была, конечно, сделана без перерывов, но во время просмотра Никита о них даже не вспомнил. Только, когда по завершении матча плазма вдруг резко потухла, окунув с головой во мрак, а Меньшиков, уже без халата, оказался сверху, опаляя горячим желанием, Татаренков захотел напомнить, но тут же услышал долгожданные слова:
- Я так скучал, Никит.
И снова почувствовал терпкий и пьянящий вкус запретного плода.
И снова, даже спустя столько лет, один будет виновато улыбаться и прятать глаза за завтраком, доставленном из соседнего шикарного ресторана, а второй делать вид, что ничего не произошло, а потом, провожая в дверях, неистово целовать, как в последний раз.
Но это будет не последний раз.

@темы: Козловский, Меньшиков, фики, другие пейринги, PG-13

---

[_Marco_]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Веселее, мы в хоккее!

[Allita]

Еще немного арта можно посмотреть http://menshikovoleg.diary.ru

@темы: гифки и капсы, арт и графика

---

ГЛАЗА

[Крошка Пингви]

под катом - особый взгляд - если вы понимаете, о чём я

@темы: Козловский, арт и графика

---

[_Marco_]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[_Marco_]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра