03.05.2013 в 15:27
Пишет Марго Ивановна:Легенда №17
Мне дико стыдно, но ни чего с собой сделать не могу. После просмотра фильма, упорно не выходит из головы этот пейринг.
Название: Я подарю тебе победу
Автор: Морэль (оповещен)
Фэндом: Легенда №17
Персонажи: Валерий Харламов, Анатолий Тарасов, Сборная СССР по хоккею с шайбой
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Психология
Размер: Мини, 2 страницы
читать дальше
Неужели он не придет?
Валера потряс головой, решительно отказываясь впустить эту мысль в свою голову. Такого просто не могло быть. Ведь он, как и сам Харламов, не просто любил хоккей, а жил и дышал этой игрой. Ведь именно он снова поставил получившего серьезную травму игрока на лед, вкладывая все свои силы в укрепление тела и души молодого спортсмена. Именно он, как никто другой, понимал, что твориться на душе у его ведущего игрока, чувствовал каждую мысль и эмоцию, безошибочно угадывая их по малейшему изменению поведения спортсмена на льду.
Именно его Харламов, в некоторые моменты ненавидя до дрожи, всегда уважал настолько, что по одному его слову отправился мириться с матерью, после его команды умчался устраивать свою личную жизнь.
Семнадцатому номеру иногда казалось, что если тренер прикажет не дышать, то он просто задохнется, так и не найдя в себе силы сделать вдох.
Валерий снова тряхнул головой, прогоняя ненужные сейчас мысли.
Конечно же, он придет. Иначе просто быть не может. Ведь их тренер знает, как важна его поддержка команде в целом и каждому ее игроку.
Проводив тоскливым взглядом отъезжающий автобус, хоккеист наконец-то увидел на остановке долгожданный силуэт.
- Ребята, там Тарасов! – уже на бегу сообщил 17 номер товарищам по команде.
Хоккеисты дружно рванули с места и окружили своего тренера, наперебой рассказывая ему о произошедших в их жизнях событиях и черпая уверенность в своих силах, которую внушал им их наставник самим фактом своего присутствия.
Анатолий Владимирович был подавлен тем, что не сможет поддержать своих учеников на столь долгожданном для них матче с канадцами, но пытался это скрыть и поднять боевой дух хоккеистов, напоминая им о том, что они лучшие и заставляя поверить в собственные силы.
Харламов молча стоял рядом, неотрывно глядя на своего тренера и видел в его темных глазах веру. Веру в предстоящую победу и в своих учеников. И эта безоговорочная вера зажигала в молодом спортсмене жажду скорее испытать собственные силы, сыграть с канадцами и, непременно, победить.
- Глупые, так и не поняли, что вы и есть моя жизнь – с этими словами, от которых защемило сердца у его учеников, Тарасов развернулся и, не прощаясь, отправился прочь.
Харламов вместе с остальными отправился на посадку, но, обернувшись через плечо и увидев направленный на него взгляд наставника, неожиданно даже для себя самого сорвался с места и, подбежав к Тарасову, крепко его обнял.
Они говорили что-то о вере в людей и предательстве, а Харламов чувствовал, что все у них будет хорошо. Потому что они действительно лучшие. Лучший тренер, лучший игрок и лучшая команда.
Наконец отцепившись от тренера и заглянув в его сейчас такие теплые глаза, Валерий уверенно сказал:
- Я привезу тебе победу! – после чего, еще раз порывисто обняв наставника, убежал догонять команду.
А тренер улетевшей сборной еще долго стоял возле здания аэропорта, провожая взглядом давно растворившийся в небесной синеве самолет.
Название: Я создал тебя для себя
Автор: Морэль (оповещен)
Фэндом: Легенда №17
Персонажи: Валерий Харламов/Анатолий Тарасов, Сборная СССР по хоккею с шайбой
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Hurt/comfort
Размер: Миди, 7 страниц
читать дальше
- Я вот тут сижу себе и думаю, стоп, а не дурак ли я? – полет в Чебаркуль определенно был не самым долгожданным событием в жизни молодого, подающего надежды хоккеиста Валерия Харламова.
Нецензурные мысли в отношении тренера, которого он еще пару часов назад почти боготворил, настойчиво лезли в голову юноши.
- Да ладно тебе – Гусь положил руку на плечо товарища – может быть там не так уж и плохо.
Харламов, взглядом выразив все, что он думает о Тарасове, Чебаркуле и этом полете, отвернулся от друга и принялся смотреть на белые горы раскинувшихся за стеклом иллюминатора облаков.
- Чебаркуль? Зачем? – тренер молодежной сборной ЦСКА метался по кабинету Тарасова – Он же просто самородок! Такой талант один на миллион!
Анатолий Владимирович Тарасов снял очки и устало потер переносицу.
- Может быть – согласился он – Но в команде ему не место. Хоккей игра коллективная.
- А Чебаркуль-то зачем – упрямо переспросил Павел Валерьевич, признавая, впрочем, правоту слов Тарасова.
- Поиграет, обкатается, может на что-то и сгодится – Анатолий Владимирович вернул очки на место и снова склонился над своими записями, показывая, что разговор окончен.
- Завтра у нас игра – задумчиво сказал Харламов, глядя на звездное небо у себя над головой.
- Я в курсе – Гусев попытался отодвинуть товарища с прохода и войти в тепло дома, но тот не сдвинулся с места.
Воспоминания о слитой игре никак не шли из памяти Валеры. И, хотя он уже принял решение играть в полную силу, в голову юноши настойчиво лезли мысли о том, что в одиночку с командой соперника не справится даже такой отличный игрок, как он.
- Мы ведь выложимся на все сто? – спросил Харламов у замерзающего друга.
- На двести! – зло ответил дрожащий Гусь, вышедший из дома на пару минут в одних трусах – На триста даже! Дай только пройти, холодно же, блин!
Валера рассмеялся и вместе с товарищем вошел в дом.
Победа действительно состоялась, и семнадцатый номер в этой игре показал все, на что был способен, подарив торжество своей команде. Но сам Харламов получил от этой игры значительно больше. Он наконец-то осознал, что такое командный дух, понял, как замечательно знать, что рядом с тобой, плечом к плечу, стоят верные товарищи, готовы вступиться за тебя в любой момент.
- И с кем же мы играем? – с легкой насмешкой в голосе спросил Тарасов, уверенный в превосходстве своей команды.
- «Звезда» Чебаркуль – ответил его помощник.
- Ну надо же – сказал Анатолий Владимирович и с отчего-то крайне довольным видом пошел в свой кабинет – это может быть весьма интересным.
Помощник тренера пожал плечами, не понимая, что может быть интересного в какой-то малоизвестной зауральской команде, неожиданно вырвавшейся на самый верх турнирной таблицы, и ушел по своим делам.
- Ничья! Ничья! – это слово летало из одного края раздевалки в другой, не сходя с языка чебаркульских хоккеистов – Ничья с самим ЦСКА!
Харламов усмехнулся, про себя размышляя о том, что поводов для радости, в принципе, нет. Ничья это ведь не победа, а, значит, и гордиться особенно нечем.
- И еще у меня одна новость – Альфер окинул взглядом своих игроков – Харламов перебирается в Москву, его забирает к себе Тарасов.
В раздевалке сразу стало тихо. Валера замер, пытаясь осознать услышанное. В голове у юноши пульсировали одновременно две мысли: «А как же команда? Да не поеду я никуда!» и «Ну наконец-то. Сбылась моя мечта!»
- Все правильно – постучал его по плечу капитан команды «Звезда» – так и должно быть.
Выйдя из раздевалки, неразлучные Харламов и Гусев медленным шагом направились в сторону дома.
- Поздравляю – Гусь, почувствовав в собственном голосе фальшь, резко дернул головой, прогоняя неприятное чувство, и продолжил с гораздо большей искренностью – Нет, правда. Ты это заслужил.
- Может быть – Валера нерешительно улыбнулся – Пойми меня правильно. Я не хочу вас бросать, но Тарасов…. ЦСКА… Я же об этом с самого детства мечтал!
- Понимаю – грустно улыбнулся Гусь.
- Нет, так не пойдет – резко остановился Харламов и повернулся к товарищу – Мы же об этом вместе мечтали!
- Ну что уж теперь – покачал головой Гусев – Пусть хоть ты…
- Нет – уверенным голосом прервал его Валера – Мы поедем вместе! И это не обсуждается.
Сказав так, молодой спортсмен похлопал друга по плечу и решительно зашагал к их теперь уже бывшему дому. Саша покачал головой и отправился следом за ним. Если его приятелю что-то втемяшивалось в голову, то выбить это потом было просто невозможно.
Приезд в Москву оказался совсем не таким триумфальным, как представлял его Харламов.
- Да он издевается над нами – почти рычал от злости юноша, выходя из здания спортивного центра ЦСКА.
- Ну, вообще-то – Гусев смущенно отвел глаза – он сказал, что завтра я тренируюсь вместе со всеми.
Харламов замер, пытаясь уместить сказанное другом в голове.
Значит его, нападающего, забившего 34 шайбы в одном сезоне, Тарасов не брал, а Гусева, который…
Устыдившись собственных мыслей, Валера выдавил из себя короткое «Поздравляю» и, боясь наговорить Гусю лишнего, сбежал от друга. На душе у семнадцатого номера было как никогда паршиво.
Дальнейшая жизнь Валерия Харламова была очень непростой. Его просто в упор не замечали. Тарасов не пускал его на лед и не допускал до тренировок, сделав кем-то вроде постоянного зрителя. А когда допустил…
- Защищай ворота, Харламов! – еще один удар, пришедшийся в плечо, заставил молодого игрока покачнуться. Шайбы летели со всех сторон и спортсмен уже почти не чувствовал боли, стараясь только не закричать и удержаться на ногах.
Затем наконец-то раздался свисток и Харламов, из последних сил сдерживая подступающую истерику, отправился в душ.
Тарасов, пронаблюдав истерику молодого дарования, устроенную в душе и выслушав не самое лестное мнение о своей персоне, с усмешкой вышел из раздевалки.
Талантливые люди, безусловно, могут сделать намного больше, но вот в чем загвоздка, именно они чаще всего делают гораздо меньше других. Потому что излишне уверены в себе. Потому что не умеют терпеть и хоть в чем-то кому-то уступать. Потому что не признают своих ошибок.
А из этого мальчика, если приложить усилия, еще вполне мог выйти толк.
Наконец-то приступив к тренировкам, Харламов на себе смог испытать тренерский гений Тарасова. Под конец тренировки наставника хотелось убить с особой жестокостью, но сил не хватало даже для того, чтобы лишний раз пошевелить рукой. Да и язвительные комментарии заслуженного тренера тоже отнюдь не укрепляли боевой дух спортсмена.
К тому же, Валеру смущал Балашов, с завидной регулярностью справлявшийся о том, как обстоят дела у молодого таланта и настойчиво советующий ему сменить команду.
Играть Харламова не выпускали, а выход на лед на одну минуту, за которую он, между прочим, успел забить решающий гол и после которого его вновь усадили на скамейку, Валера воспринял не иначе как издевательство.
Даже знакомство с красавицей Ириной не могло отвлечь молодого спортсмена от тяжелых мыслей по поводу собственной ненужности и отсутствия бушующих перспектив.
Однако Валера не сдавался и все свое время посвящал тренировкам. Он тренировался даже тогда, когда вся остальная команда и рабочий персонал уже давно разъезжались по домам.
Во время одной из таких поздних тренировок спортсмен услышал тихое: «Шел бы ты домой, Харламов», и с удивлением уставившись на неизвестно что забывшего здесь в столь поздний час Тарасова, подъехал к бортику.
- Добрый вечер, Анатолий Владимирович – поздоровался он.
- Добрый – ответил тренер, разглядывая взмокшего от усталости спортсмена – Развлекаешься?
- Тренируюсь – вытерев пот с лица, ответил молодой хоккеист.
- Значит обычных тренировок тебе не достаточно? – подняв брови, поинтересовался заслуженный тренер.
- Если Вы считаете, что я еще не готов для выхода на лед, то, наверное, не достаточно – Харламов перелез через бортик и устало пошел в раздевалку.
Тарасов покачал головой и отправился домой, размышляя о спорте в целом и хоккее в отдельности, а так же о юнце, выросшем на его глазах в настоящего спортсмена.
Прошла череда игр и ярких побед, и вот уже Валерий Харламов занимает законное место в Сборной СССР по хоккею с шайбой. К нему приходят и известность, и любовь многочисленных поклонников, и квартира с машиной, выхлопоченные для него добрым Балашовым. Валере даже присудили звание заслуженного мастера спорта, по непонятной Харламову причине очень разозлившее его наставника.
К тому же, у их команды появилась возможность померяться силами с НХЛ, командой, сыграть против которой Валера мечтал, наверное, с самого детства.
Однако Сборная СССР, набранная из различных команд Союза, внезапно дала осечку и матч со шведами, который все посчитали заранее выигранным, был закончен со счетом 3:3.
Когда Тарасов вошел в раздевалку, команда замолчала, не решаясь поднять глаза на тренера, который ни на кого не глядя решительно вывел всех спортсменов на лед.
После десятого падения и неслабого удара головой, Харламов наконец-то осознал, что хотел сказать им наставник таким жестоким образом и решительным голосом скомандовал:
- Не останавливаться!
- ЦСКА… – тренер снова попытался отдать членовредительский приказ своей команде.
- Не останавливаться! – снова перебил его Харламов.
Раздался свисток.
- Всем стоять, Харламов ко мне – скомандовал Тарасов, грозно глядя на подавшего голос спортсмена.
Валера приблизился, уверенно глядя в глаза своему наставнику.
- Как это понимать? – спросил тот.
- Мы сейчас не ЦСКА и не Спартак, а Сборная СССР – не опуская глаз, ответил молодой хоккеист.
Тренер чуть заметно улыбнулся и произнес:
- Тренировка окончена.
Обрадованные спортсмены, боясь, что наставник передумает, поторопились скорее убраться в раздевалку.
- Он мне даже ночью сниться – сказал Харламов лежащей рядом девушке, думая о хоккее, команде и тренере. Ну и, конечно, о бушующей игре с Канадой.
А Ирина почему-то обиделась и ушла.
Единственной проблемой Харламова, ну, конечно, кроме ссоры с девушкой, оставался Балашов, все время требующий от него документ, описывающий жесткие тренерские методы Тарасова.
А когда Валера, уставший от недоговоренности, прямо сказал, что не собирается ничего писать, тот стал намекать на переговоры Валеры с Канадой и даже показал фото с предложением канадца польского происхождения, о котором сам юноша уже и думать забыл.
И, к тому же, сегодня должен был состояться дружеский матч Сборная СССР – Спартак, смысла которого не понимали ни хоккеисты, ни их заслуженный тренер.
А через час Валерий уже сидел в раздевалке, снедаемый одновременно двумя противоположными чувствами – ненавистью и восхищением.
Он жутко ненавидел Балашова, на каком-то интуитивном уровне понимая, что в случившемся конфликте с руководством виноват именно он. Но все же, намного больше места в душе хоккеиста занимало восхищение, восхищение своим тренером, который увел команду со льда, наплевав на приказы вышестоящих чинов, не дал в обиду своих воспитанников, Сборную Советского Союза, не смотря на последствия, которые непременно за этим последуют. Это было достойно уважения.
А слова тренера «Надо уважать хоккей!», сказанные с такой уверенностью и страстью, заставили Харламова вздрогнуть, ощутив в мужчине не просто наставника, но и родственную душу.
Позднее, когда хоккеисты пробивались к машине Анатолия Владимировича и расталкивали людей, желающих выказать тренеру свое презрение, Харламова снова охватил гнев. Мужчина сел за руль и попытался уехать домой, но, не справившись с собственными эмоциями и мокрой дорогой, потерял управление и врезался в столб. Последним что запомнил Валера, была жуткая боль в правой ноге, а потом у него в глазах потемнело, и спортсмен провалился в спасительную темноту.
Тарасов, узнав о случившемся с его лучшим игроком, немедленно примчался в больницу.
Харламов был не просто его учеником, он был его любимым детищем, превосходным спортсменом, которого выковал Тарасов из талантливого юнца.
В этом способном молодом человеке Анатолий Владимирович видел себя, ведь тот был таким же решительным и уверенным в себе, таким же сильным духом и бескомпромиссным и так же сильно любил хоккей.
Тарасов верил, что Валера совершил еще не все, что мог, что у этого талантливого спортсмена все еще впереди. И он просто не мог представить себе, что молодого хоккеиста не станет, что он может его потерять.
Тренер приехал в больницу и увидел семью попавшего в аварию спортсмена, сидящими возле операционной и ожидающими вердикта врача.
Остановившись неподалеку, так чтобы видеть и слышать происходящее, но не попадаться никому на глаза, Анатолий Владимирович прислонился к стене и принялся ждать.
Диагноз, озвученный через несколько часов, оказался неутешительным. Под сомнение была поставлена не только дальнейшая спортивная карьера мужчины, но даже его способность ходить.
У Тарасова перехватило дыхание, и он ухватился за стену, не в силах поверить в услышанное. В этого спортсмена он не просто вложил много сил, он вложил в него часть своей души, часть самого себя. И теперь он просто не мог поверить, что спортивная карьера талантливого хоккеиста закончится так рано и так глупо.
Справившись с собой, Анатолий Владимирович отправился домой, догадываясь, что там его уже ждут, и не сомневаясь в том, что тренером Сборной СССР ему больше не быть.
Но сейчас это волновало его в самую последнюю очередь.
Прогнав девушку за противную для спортсмена жалость к его скромной персоне, Харламов одним глотком допил оставшуюся в бутылке водку и откинулся на спинку скамейки.
Жизнь его летела ко всем чертям, и бороться дальше не было ни сил, ни желания.
- Девушка телефон дала? – спросил кто-то, садясь рядом с Харламовым – Красивая. Но ты не торопись, выбирай с умом.
Валера с трудом повернул голову и увидел сидящего рядом Тарасова.
Тренер, на удивление спокойно отнесшийся к алкоголю в руках спортсмена, повел его куда-то, параллельно выслушивая рассказ о том, как сильно молодой хоккеист устал и о том, что жизнь его окончена и смысла в дальнейшем существовании нет.
- Как-то здесь холодно – наконец-то прервав поток самосожаления, заметил Валера.
- Конечно – согласился Анатолий Владимирович – это же морг.
- Морг? – Харламов вздрогнул и осмотрелся по сторонам – Зачем морг?
- Ну, ты ведь хочешь покоя? – поинтересовался тренер.
Харламов, впавший в депрессию и уверенный в собственной никчемности, принялся утверждать, что он никогда больше не сможет играть в хоккей.
- А я вот тут стою себе и думаю – усмехнувшись, сказал Тарасов – стоп, а не дурак ли я? И это мой ученик? Только тебе решать, что ты можешь, а что нет. Твой номер семнадцатый! Его весь мир знает!
Анатолий Владимирович резко развернулся и направился к выходу, вместо прощания язвительно порекомендовав:
- Ты тут постой, подумай, с ребятами посоветуйся.
Валера остался стоять посреди скудно освещенного морга. Попытавшись выйти вслед за тренером, спортсмен запутался в ногах и костылях и свалился на пол. Попытался подняться и не смог.
- Харламов, тебя на минуту одного оставить нельзя – раздался рядом голос его наставника, и сильные руки помогли хоккеисту встать на ноги.
Поднявшись, Валера уткнулся тренеру в плечо и обнял его крепко, как утопающий спасательный круг, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
А Тарасов был рядом, не спеша выпускать спортсмена из объятий и гладил его по спине.
Так они и стояли, посреди полутемного морга, в окружении мертвецов.
Возвращаться на лед после такой травмы было не просто сложно, а даже как-то страшно. Действительно, как в первый раз.
Валера стоял рядом с бортиком, отчего-то не решаясь от него оторваться, пока кто-то не пнул его сзади по направлению к центру площадки. Когда с трудом удержавшийся на ногах спортсмен доехал до противоположного бортика и обернулся, он, естественно, увидел довольное лицо своего любимого наставника.
Дальнейшие тренировки прославленный хоккеист проходил с командой набранных Тарасовым детей, а после занятий спортсмен стал часто задерживаться в кабинете тренера, иногда обсуждая тактику и стратегию предстоящей игры с канадцами, а иногда просто попивая чай и слушая рассказы своего наставника.
Как-то раз они со смехом вспомнили случай с Бегонией, мамой Харламова, пытавшейся заставить тренера выпустить ее сына на лед, и Анатолий Владимирович спросил, почему она давно не появлялась ни на играх, ни на тренировках молодого спортсмена.
В этот же день Харламов помирился с мамой. А вот с Ирой мириться он пока не спешил. Ведь сейчас тренировки занимали у него еще больше времени, чем раньше, и на романтику времени не оставалось совсем.
Анатолий Владимирович как раз закончил тренировку с молодым составом ЦСКА и собирался пить чай, когда в его кабинет без стука влетел Харламов.
- Почему Вы не сказали мне, что Вас сняли с должности тренера Сборной? – не здороваясь, с порога спросил хоккеист.
- Это так важно? – Тарасов, давно ожидавший этого разговора, тяжело вздохнул.
- Это несправедливо! – хоккеист подбежал к тренеру, схватил его за плечи и решительно сказал – Я не буду играть без Вас!
В следующую секунду Харламов оказался прижат к стене, а в сантиметре от его лица находилось очень сердитое лицо его наставника.
- Нет, ты будешь играть! – зло сказал он – Я мечтал об этом матче всю свою жизнь и ты не можешь меня подвести!
Харламов, все еще кипящий от гнева, открыл рот, собираясь сказать все, что думает и о человеке, который не едет со своей командой на самый ответственный матч и о руководстве партии, которое допускает это, но приблизился слишком близко к тренеру и случайно прикоснулся губами к его губам.
В голове мужчины что-то переклинило, и он поцеловал своего наставника.
Тарасов замер, силясь осознать происходящее, а потом твердо отстранил от себя хоккеиста и заглянул ему в глаза. Харламов не знал, что же увидел в его взгляде тренер, но уже через несколько секунд он прижимал молодого спортсмена к стене и решительно его целовал…
Перед вылетом в Монреаль вся команда стояла у здания аэропорта, готовясь отправиться в далекий путь. Ребята с надеждой поглядывали в сторону остановки, надеясь, что их тренер приедет проводить своих учеников.
Особенно сильно на это надеялся Харламов, которому не удалось увидеть Тарасова с ночи, когда… В общем, с той самой ночи, после которой он сначала чуть не впал в депрессию, а затем экстренно помирился с Ирой. Но с каждым днем мужчина все отчетливее осознавал, что спешить с выбором действительно не стоит.
Неразрешимые сомнения в голове мешали молодому спортсмену сосредоточиться на хоккее, и с этим нужно было срочно что-то делать.
Наконец-то увидев вышедшего из автобуса тренера, Валера внезапно охрипшим голосом уведомил об этом команду и они все вместе подбежали к приехавшему их проводить наставнику. Общаясь, делясь впечатлениями и заверениями в успехе предстоящей игры, Тарасов и Харламов старались не встречаться взглядом, что было не сложно, учитывая количество претендующих на внимание родного тренера игроков.
Попрощавшись с остающимся в Москве Тарасовым и вместе с командой направляясь на посадку, Валера вдруг замер и, сказав свое любимое:
- А вот тут иду себе и думаю, стоп, а не дурак ли я? – развернулся, догнал уходящего наставника и крепко его обнял.
- Харламов, на нас люди смотрят – обнимая его в ответ, недовольным голосом сказал Анатолий Владимирович, силясь спрятать улыбку.
- Ну и что – улыбнувшись, ответил Харламов – я же не с поцелуями лезу.
Задумавшись, юноша добавил:
- С поцелуями я без свидетелей полезу, когда мы с победой вернемся.
Тренер усмехнулся и, мягко отцепив от себя хоккеиста, подтолкнул его в сторону аэропорта.
- Иди уже, победитель, а то без тебя улетят.
- Без меня не улетят – довольно заявил Валера и с легкой душой побежал догонять команду.
Тарасов как раз вернулся в квартиру со спортивной площадки, где находился последний час, не в силах сидеть на месте во время этой игры, которая так много значила и для него, и для команды, и для всей страны, когда из Монреаля до него дозвонилась победившая команда.
- Анатолий Владимирович, мы выиграли! – раздался в трубке до безумия счастливый голос Харламова.
Тренер улыбнулся. Пусть он сам не смог быть в Канаде со своей командой, не увидел, как осуществилась его самая заветная мечта, но, не смотря на это, все было просто прекрасно.
Скоро вернутся его ученики, и можно будет наконец-то вернуться к тренировкам, готовить хоккеистов к новым блистательным победам.
И, конечно, вернется Харламов, которого решительно нельзя было никуда отпускать одного, ведь в таком случае с хоккеистом обязательно что-нибудь случалось.
Оставив выяснение состояния ноги семнадцатого номера на личную встречу, тренер усмехнулся и сквозь невольно скатывающиеся из глаз слезы радости попросил:
- Ты мне лучше скажи, откуда взялись три шайбы в наших воротах?
В эту ночь, ставшую праздничной для всех жителей СССР, никто так и не смог уснуть. Празднование победы продолжалось до самого утра, и не было в Советском Союзе человека, не гордившегося блестящей игрой своих хоккеистов.
URL записиМне дико стыдно, но ни чего с собой сделать не могу. После просмотра фильма, упорно не выходит из головы этот пейринг.
Название: Я подарю тебе победу
Автор: Морэль (оповещен)
Фэндом: Легенда №17
Персонажи: Валерий Харламов, Анатолий Тарасов, Сборная СССР по хоккею с шайбой
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Психология
Размер: Мини, 2 страницы
читать дальше
Я подарю тебе победу
Ту, о которой сам мечтал
Сейчас с командой вдаль уеду
К сраженью, что всегда искал
Пускай тебя не будет рядом
Но сердцем, знаю, ты со мной
Пронзаешь даль застывшим взглядом
И ждешь учеников домой
Ту, о которой сам мечтал
Сейчас с командой вдаль уеду
К сраженью, что всегда искал
Пускай тебя не будет рядом
Но сердцем, знаю, ты со мной
Пронзаешь даль застывшим взглядом
И ждешь учеников домой
Неужели он не придет?
Валера потряс головой, решительно отказываясь впустить эту мысль в свою голову. Такого просто не могло быть. Ведь он, как и сам Харламов, не просто любил хоккей, а жил и дышал этой игрой. Ведь именно он снова поставил получившего серьезную травму игрока на лед, вкладывая все свои силы в укрепление тела и души молодого спортсмена. Именно он, как никто другой, понимал, что твориться на душе у его ведущего игрока, чувствовал каждую мысль и эмоцию, безошибочно угадывая их по малейшему изменению поведения спортсмена на льду.
Именно его Харламов, в некоторые моменты ненавидя до дрожи, всегда уважал настолько, что по одному его слову отправился мириться с матерью, после его команды умчался устраивать свою личную жизнь.
Семнадцатому номеру иногда казалось, что если тренер прикажет не дышать, то он просто задохнется, так и не найдя в себе силы сделать вдох.
Валерий снова тряхнул головой, прогоняя ненужные сейчас мысли.
Конечно же, он придет. Иначе просто быть не может. Ведь их тренер знает, как важна его поддержка команде в целом и каждому ее игроку.
Проводив тоскливым взглядом отъезжающий автобус, хоккеист наконец-то увидел на остановке долгожданный силуэт.
- Ребята, там Тарасов! – уже на бегу сообщил 17 номер товарищам по команде.
Хоккеисты дружно рванули с места и окружили своего тренера, наперебой рассказывая ему о произошедших в их жизнях событиях и черпая уверенность в своих силах, которую внушал им их наставник самим фактом своего присутствия.
Анатолий Владимирович был подавлен тем, что не сможет поддержать своих учеников на столь долгожданном для них матче с канадцами, но пытался это скрыть и поднять боевой дух хоккеистов, напоминая им о том, что они лучшие и заставляя поверить в собственные силы.
Харламов молча стоял рядом, неотрывно глядя на своего тренера и видел в его темных глазах веру. Веру в предстоящую победу и в своих учеников. И эта безоговорочная вера зажигала в молодом спортсмене жажду скорее испытать собственные силы, сыграть с канадцами и, непременно, победить.
- Глупые, так и не поняли, что вы и есть моя жизнь – с этими словами, от которых защемило сердца у его учеников, Тарасов развернулся и, не прощаясь, отправился прочь.
Харламов вместе с остальными отправился на посадку, но, обернувшись через плечо и увидев направленный на него взгляд наставника, неожиданно даже для себя самого сорвался с места и, подбежав к Тарасову, крепко его обнял.
Они говорили что-то о вере в людей и предательстве, а Харламов чувствовал, что все у них будет хорошо. Потому что они действительно лучшие. Лучший тренер, лучший игрок и лучшая команда.
Наконец отцепившись от тренера и заглянув в его сейчас такие теплые глаза, Валерий уверенно сказал:
- Я привезу тебе победу! – после чего, еще раз порывисто обняв наставника, убежал догонять команду.
А тренер улетевшей сборной еще долго стоял возле здания аэропорта, провожая взглядом давно растворившийся в небесной синеве самолет.
Название: Я создал тебя для себя
Автор: Морэль (оповещен)
Фэндом: Легенда №17
Персонажи: Валерий Харламов/Анатолий Тарасов, Сборная СССР по хоккею с шайбой
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Hurt/comfort
Размер: Миди, 7 страниц
читать дальше
- Я вот тут сижу себе и думаю, стоп, а не дурак ли я? – полет в Чебаркуль определенно был не самым долгожданным событием в жизни молодого, подающего надежды хоккеиста Валерия Харламова.
Нецензурные мысли в отношении тренера, которого он еще пару часов назад почти боготворил, настойчиво лезли в голову юноши.
- Да ладно тебе – Гусь положил руку на плечо товарища – может быть там не так уж и плохо.
Харламов, взглядом выразив все, что он думает о Тарасове, Чебаркуле и этом полете, отвернулся от друга и принялся смотреть на белые горы раскинувшихся за стеклом иллюминатора облаков.
- Чебаркуль? Зачем? – тренер молодежной сборной ЦСКА метался по кабинету Тарасова – Он же просто самородок! Такой талант один на миллион!
Анатолий Владимирович Тарасов снял очки и устало потер переносицу.
- Может быть – согласился он – Но в команде ему не место. Хоккей игра коллективная.
- А Чебаркуль-то зачем – упрямо переспросил Павел Валерьевич, признавая, впрочем, правоту слов Тарасова.
- Поиграет, обкатается, может на что-то и сгодится – Анатолий Владимирович вернул очки на место и снова склонился над своими записями, показывая, что разговор окончен.
- Завтра у нас игра – задумчиво сказал Харламов, глядя на звездное небо у себя над головой.
- Я в курсе – Гусев попытался отодвинуть товарища с прохода и войти в тепло дома, но тот не сдвинулся с места.
Воспоминания о слитой игре никак не шли из памяти Валеры. И, хотя он уже принял решение играть в полную силу, в голову юноши настойчиво лезли мысли о том, что в одиночку с командой соперника не справится даже такой отличный игрок, как он.
- Мы ведь выложимся на все сто? – спросил Харламов у замерзающего друга.
- На двести! – зло ответил дрожащий Гусь, вышедший из дома на пару минут в одних трусах – На триста даже! Дай только пройти, холодно же, блин!
Валера рассмеялся и вместе с товарищем вошел в дом.
Победа действительно состоялась, и семнадцатый номер в этой игре показал все, на что был способен, подарив торжество своей команде. Но сам Харламов получил от этой игры значительно больше. Он наконец-то осознал, что такое командный дух, понял, как замечательно знать, что рядом с тобой, плечом к плечу, стоят верные товарищи, готовы вступиться за тебя в любой момент.
- И с кем же мы играем? – с легкой насмешкой в голосе спросил Тарасов, уверенный в превосходстве своей команды.
- «Звезда» Чебаркуль – ответил его помощник.
- Ну надо же – сказал Анатолий Владимирович и с отчего-то крайне довольным видом пошел в свой кабинет – это может быть весьма интересным.
Помощник тренера пожал плечами, не понимая, что может быть интересного в какой-то малоизвестной зауральской команде, неожиданно вырвавшейся на самый верх турнирной таблицы, и ушел по своим делам.
- Ничья! Ничья! – это слово летало из одного края раздевалки в другой, не сходя с языка чебаркульских хоккеистов – Ничья с самим ЦСКА!
Харламов усмехнулся, про себя размышляя о том, что поводов для радости, в принципе, нет. Ничья это ведь не победа, а, значит, и гордиться особенно нечем.
- И еще у меня одна новость – Альфер окинул взглядом своих игроков – Харламов перебирается в Москву, его забирает к себе Тарасов.
В раздевалке сразу стало тихо. Валера замер, пытаясь осознать услышанное. В голове у юноши пульсировали одновременно две мысли: «А как же команда? Да не поеду я никуда!» и «Ну наконец-то. Сбылась моя мечта!»
- Все правильно – постучал его по плечу капитан команды «Звезда» – так и должно быть.
Выйдя из раздевалки, неразлучные Харламов и Гусев медленным шагом направились в сторону дома.
- Поздравляю – Гусь, почувствовав в собственном голосе фальшь, резко дернул головой, прогоняя неприятное чувство, и продолжил с гораздо большей искренностью – Нет, правда. Ты это заслужил.
- Может быть – Валера нерешительно улыбнулся – Пойми меня правильно. Я не хочу вас бросать, но Тарасов…. ЦСКА… Я же об этом с самого детства мечтал!
- Понимаю – грустно улыбнулся Гусь.
- Нет, так не пойдет – резко остановился Харламов и повернулся к товарищу – Мы же об этом вместе мечтали!
- Ну что уж теперь – покачал головой Гусев – Пусть хоть ты…
- Нет – уверенным голосом прервал его Валера – Мы поедем вместе! И это не обсуждается.
Сказав так, молодой спортсмен похлопал друга по плечу и решительно зашагал к их теперь уже бывшему дому. Саша покачал головой и отправился следом за ним. Если его приятелю что-то втемяшивалось в голову, то выбить это потом было просто невозможно.
Приезд в Москву оказался совсем не таким триумфальным, как представлял его Харламов.
- Да он издевается над нами – почти рычал от злости юноша, выходя из здания спортивного центра ЦСКА.
- Ну, вообще-то – Гусев смущенно отвел глаза – он сказал, что завтра я тренируюсь вместе со всеми.
Харламов замер, пытаясь уместить сказанное другом в голове.
Значит его, нападающего, забившего 34 шайбы в одном сезоне, Тарасов не брал, а Гусева, который…
Устыдившись собственных мыслей, Валера выдавил из себя короткое «Поздравляю» и, боясь наговорить Гусю лишнего, сбежал от друга. На душе у семнадцатого номера было как никогда паршиво.
Дальнейшая жизнь Валерия Харламова была очень непростой. Его просто в упор не замечали. Тарасов не пускал его на лед и не допускал до тренировок, сделав кем-то вроде постоянного зрителя. А когда допустил…
- Защищай ворота, Харламов! – еще один удар, пришедшийся в плечо, заставил молодого игрока покачнуться. Шайбы летели со всех сторон и спортсмен уже почти не чувствовал боли, стараясь только не закричать и удержаться на ногах.
Затем наконец-то раздался свисток и Харламов, из последних сил сдерживая подступающую истерику, отправился в душ.
Тарасов, пронаблюдав истерику молодого дарования, устроенную в душе и выслушав не самое лестное мнение о своей персоне, с усмешкой вышел из раздевалки.
Талантливые люди, безусловно, могут сделать намного больше, но вот в чем загвоздка, именно они чаще всего делают гораздо меньше других. Потому что излишне уверены в себе. Потому что не умеют терпеть и хоть в чем-то кому-то уступать. Потому что не признают своих ошибок.
А из этого мальчика, если приложить усилия, еще вполне мог выйти толк.
Наконец-то приступив к тренировкам, Харламов на себе смог испытать тренерский гений Тарасова. Под конец тренировки наставника хотелось убить с особой жестокостью, но сил не хватало даже для того, чтобы лишний раз пошевелить рукой. Да и язвительные комментарии заслуженного тренера тоже отнюдь не укрепляли боевой дух спортсмена.
К тому же, Валеру смущал Балашов, с завидной регулярностью справлявшийся о том, как обстоят дела у молодого таланта и настойчиво советующий ему сменить команду.
Играть Харламова не выпускали, а выход на лед на одну минуту, за которую он, между прочим, успел забить решающий гол и после которого его вновь усадили на скамейку, Валера воспринял не иначе как издевательство.
Даже знакомство с красавицей Ириной не могло отвлечь молодого спортсмена от тяжелых мыслей по поводу собственной ненужности и отсутствия бушующих перспектив.
Однако Валера не сдавался и все свое время посвящал тренировкам. Он тренировался даже тогда, когда вся остальная команда и рабочий персонал уже давно разъезжались по домам.
Во время одной из таких поздних тренировок спортсмен услышал тихое: «Шел бы ты домой, Харламов», и с удивлением уставившись на неизвестно что забывшего здесь в столь поздний час Тарасова, подъехал к бортику.
- Добрый вечер, Анатолий Владимирович – поздоровался он.
- Добрый – ответил тренер, разглядывая взмокшего от усталости спортсмена – Развлекаешься?
- Тренируюсь – вытерев пот с лица, ответил молодой хоккеист.
- Значит обычных тренировок тебе не достаточно? – подняв брови, поинтересовался заслуженный тренер.
- Если Вы считаете, что я еще не готов для выхода на лед, то, наверное, не достаточно – Харламов перелез через бортик и устало пошел в раздевалку.
Тарасов покачал головой и отправился домой, размышляя о спорте в целом и хоккее в отдельности, а так же о юнце, выросшем на его глазах в настоящего спортсмена.
Прошла череда игр и ярких побед, и вот уже Валерий Харламов занимает законное место в Сборной СССР по хоккею с шайбой. К нему приходят и известность, и любовь многочисленных поклонников, и квартира с машиной, выхлопоченные для него добрым Балашовым. Валере даже присудили звание заслуженного мастера спорта, по непонятной Харламову причине очень разозлившее его наставника.
К тому же, у их команды появилась возможность померяться силами с НХЛ, командой, сыграть против которой Валера мечтал, наверное, с самого детства.
Однако Сборная СССР, набранная из различных команд Союза, внезапно дала осечку и матч со шведами, который все посчитали заранее выигранным, был закончен со счетом 3:3.
Когда Тарасов вошел в раздевалку, команда замолчала, не решаясь поднять глаза на тренера, который ни на кого не глядя решительно вывел всех спортсменов на лед.
После десятого падения и неслабого удара головой, Харламов наконец-то осознал, что хотел сказать им наставник таким жестоким образом и решительным голосом скомандовал:
- Не останавливаться!
- ЦСКА… – тренер снова попытался отдать членовредительский приказ своей команде.
- Не останавливаться! – снова перебил его Харламов.
Раздался свисток.
- Всем стоять, Харламов ко мне – скомандовал Тарасов, грозно глядя на подавшего голос спортсмена.
Валера приблизился, уверенно глядя в глаза своему наставнику.
- Как это понимать? – спросил тот.
- Мы сейчас не ЦСКА и не Спартак, а Сборная СССР – не опуская глаз, ответил молодой хоккеист.
Тренер чуть заметно улыбнулся и произнес:
- Тренировка окончена.
Обрадованные спортсмены, боясь, что наставник передумает, поторопились скорее убраться в раздевалку.
- Он мне даже ночью сниться – сказал Харламов лежащей рядом девушке, думая о хоккее, команде и тренере. Ну и, конечно, о бушующей игре с Канадой.
А Ирина почему-то обиделась и ушла.
Единственной проблемой Харламова, ну, конечно, кроме ссоры с девушкой, оставался Балашов, все время требующий от него документ, описывающий жесткие тренерские методы Тарасова.
А когда Валера, уставший от недоговоренности, прямо сказал, что не собирается ничего писать, тот стал намекать на переговоры Валеры с Канадой и даже показал фото с предложением канадца польского происхождения, о котором сам юноша уже и думать забыл.
И, к тому же, сегодня должен был состояться дружеский матч Сборная СССР – Спартак, смысла которого не понимали ни хоккеисты, ни их заслуженный тренер.
А через час Валерий уже сидел в раздевалке, снедаемый одновременно двумя противоположными чувствами – ненавистью и восхищением.
Он жутко ненавидел Балашова, на каком-то интуитивном уровне понимая, что в случившемся конфликте с руководством виноват именно он. Но все же, намного больше места в душе хоккеиста занимало восхищение, восхищение своим тренером, который увел команду со льда, наплевав на приказы вышестоящих чинов, не дал в обиду своих воспитанников, Сборную Советского Союза, не смотря на последствия, которые непременно за этим последуют. Это было достойно уважения.
А слова тренера «Надо уважать хоккей!», сказанные с такой уверенностью и страстью, заставили Харламова вздрогнуть, ощутив в мужчине не просто наставника, но и родственную душу.
Позднее, когда хоккеисты пробивались к машине Анатолия Владимировича и расталкивали людей, желающих выказать тренеру свое презрение, Харламова снова охватил гнев. Мужчина сел за руль и попытался уехать домой, но, не справившись с собственными эмоциями и мокрой дорогой, потерял управление и врезался в столб. Последним что запомнил Валера, была жуткая боль в правой ноге, а потом у него в глазах потемнело, и спортсмен провалился в спасительную темноту.
Тарасов, узнав о случившемся с его лучшим игроком, немедленно примчался в больницу.
Харламов был не просто его учеником, он был его любимым детищем, превосходным спортсменом, которого выковал Тарасов из талантливого юнца.
В этом способном молодом человеке Анатолий Владимирович видел себя, ведь тот был таким же решительным и уверенным в себе, таким же сильным духом и бескомпромиссным и так же сильно любил хоккей.
Тарасов верил, что Валера совершил еще не все, что мог, что у этого талантливого спортсмена все еще впереди. И он просто не мог представить себе, что молодого хоккеиста не станет, что он может его потерять.
Тренер приехал в больницу и увидел семью попавшего в аварию спортсмена, сидящими возле операционной и ожидающими вердикта врача.
Остановившись неподалеку, так чтобы видеть и слышать происходящее, но не попадаться никому на глаза, Анатолий Владимирович прислонился к стене и принялся ждать.
Диагноз, озвученный через несколько часов, оказался неутешительным. Под сомнение была поставлена не только дальнейшая спортивная карьера мужчины, но даже его способность ходить.
У Тарасова перехватило дыхание, и он ухватился за стену, не в силах поверить в услышанное. В этого спортсмена он не просто вложил много сил, он вложил в него часть своей души, часть самого себя. И теперь он просто не мог поверить, что спортивная карьера талантливого хоккеиста закончится так рано и так глупо.
Справившись с собой, Анатолий Владимирович отправился домой, догадываясь, что там его уже ждут, и не сомневаясь в том, что тренером Сборной СССР ему больше не быть.
Но сейчас это волновало его в самую последнюю очередь.
Прогнав девушку за противную для спортсмена жалость к его скромной персоне, Харламов одним глотком допил оставшуюся в бутылке водку и откинулся на спинку скамейки.
Жизнь его летела ко всем чертям, и бороться дальше не было ни сил, ни желания.
- Девушка телефон дала? – спросил кто-то, садясь рядом с Харламовым – Красивая. Но ты не торопись, выбирай с умом.
Валера с трудом повернул голову и увидел сидящего рядом Тарасова.
Тренер, на удивление спокойно отнесшийся к алкоголю в руках спортсмена, повел его куда-то, параллельно выслушивая рассказ о том, как сильно молодой хоккеист устал и о том, что жизнь его окончена и смысла в дальнейшем существовании нет.
- Как-то здесь холодно – наконец-то прервав поток самосожаления, заметил Валера.
- Конечно – согласился Анатолий Владимирович – это же морг.
- Морг? – Харламов вздрогнул и осмотрелся по сторонам – Зачем морг?
- Ну, ты ведь хочешь покоя? – поинтересовался тренер.
Харламов, впавший в депрессию и уверенный в собственной никчемности, принялся утверждать, что он никогда больше не сможет играть в хоккей.
- А я вот тут стою себе и думаю – усмехнувшись, сказал Тарасов – стоп, а не дурак ли я? И это мой ученик? Только тебе решать, что ты можешь, а что нет. Твой номер семнадцатый! Его весь мир знает!
Анатолий Владимирович резко развернулся и направился к выходу, вместо прощания язвительно порекомендовав:
- Ты тут постой, подумай, с ребятами посоветуйся.
Валера остался стоять посреди скудно освещенного морга. Попытавшись выйти вслед за тренером, спортсмен запутался в ногах и костылях и свалился на пол. Попытался подняться и не смог.
- Харламов, тебя на минуту одного оставить нельзя – раздался рядом голос его наставника, и сильные руки помогли хоккеисту встать на ноги.
Поднявшись, Валера уткнулся тренеру в плечо и обнял его крепко, как утопающий спасательный круг, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
А Тарасов был рядом, не спеша выпускать спортсмена из объятий и гладил его по спине.
Так они и стояли, посреди полутемного морга, в окружении мертвецов.
Возвращаться на лед после такой травмы было не просто сложно, а даже как-то страшно. Действительно, как в первый раз.
Валера стоял рядом с бортиком, отчего-то не решаясь от него оторваться, пока кто-то не пнул его сзади по направлению к центру площадки. Когда с трудом удержавшийся на ногах спортсмен доехал до противоположного бортика и обернулся, он, естественно, увидел довольное лицо своего любимого наставника.
Дальнейшие тренировки прославленный хоккеист проходил с командой набранных Тарасовым детей, а после занятий спортсмен стал часто задерживаться в кабинете тренера, иногда обсуждая тактику и стратегию предстоящей игры с канадцами, а иногда просто попивая чай и слушая рассказы своего наставника.
Как-то раз они со смехом вспомнили случай с Бегонией, мамой Харламова, пытавшейся заставить тренера выпустить ее сына на лед, и Анатолий Владимирович спросил, почему она давно не появлялась ни на играх, ни на тренировках молодого спортсмена.
В этот же день Харламов помирился с мамой. А вот с Ирой мириться он пока не спешил. Ведь сейчас тренировки занимали у него еще больше времени, чем раньше, и на романтику времени не оставалось совсем.
Анатолий Владимирович как раз закончил тренировку с молодым составом ЦСКА и собирался пить чай, когда в его кабинет без стука влетел Харламов.
- Почему Вы не сказали мне, что Вас сняли с должности тренера Сборной? – не здороваясь, с порога спросил хоккеист.
- Это так важно? – Тарасов, давно ожидавший этого разговора, тяжело вздохнул.
- Это несправедливо! – хоккеист подбежал к тренеру, схватил его за плечи и решительно сказал – Я не буду играть без Вас!
В следующую секунду Харламов оказался прижат к стене, а в сантиметре от его лица находилось очень сердитое лицо его наставника.
- Нет, ты будешь играть! – зло сказал он – Я мечтал об этом матче всю свою жизнь и ты не можешь меня подвести!
Харламов, все еще кипящий от гнева, открыл рот, собираясь сказать все, что думает и о человеке, который не едет со своей командой на самый ответственный матч и о руководстве партии, которое допускает это, но приблизился слишком близко к тренеру и случайно прикоснулся губами к его губам.
В голове мужчины что-то переклинило, и он поцеловал своего наставника.
Тарасов замер, силясь осознать происходящее, а потом твердо отстранил от себя хоккеиста и заглянул ему в глаза. Харламов не знал, что же увидел в его взгляде тренер, но уже через несколько секунд он прижимал молодого спортсмена к стене и решительно его целовал…
Перед вылетом в Монреаль вся команда стояла у здания аэропорта, готовясь отправиться в далекий путь. Ребята с надеждой поглядывали в сторону остановки, надеясь, что их тренер приедет проводить своих учеников.
Особенно сильно на это надеялся Харламов, которому не удалось увидеть Тарасова с ночи, когда… В общем, с той самой ночи, после которой он сначала чуть не впал в депрессию, а затем экстренно помирился с Ирой. Но с каждым днем мужчина все отчетливее осознавал, что спешить с выбором действительно не стоит.
Неразрешимые сомнения в голове мешали молодому спортсмену сосредоточиться на хоккее, и с этим нужно было срочно что-то делать.
Наконец-то увидев вышедшего из автобуса тренера, Валера внезапно охрипшим голосом уведомил об этом команду и они все вместе подбежали к приехавшему их проводить наставнику. Общаясь, делясь впечатлениями и заверениями в успехе предстоящей игры, Тарасов и Харламов старались не встречаться взглядом, что было не сложно, учитывая количество претендующих на внимание родного тренера игроков.
Попрощавшись с остающимся в Москве Тарасовым и вместе с командой направляясь на посадку, Валера вдруг замер и, сказав свое любимое:
- А вот тут иду себе и думаю, стоп, а не дурак ли я? – развернулся, догнал уходящего наставника и крепко его обнял.
- Харламов, на нас люди смотрят – обнимая его в ответ, недовольным голосом сказал Анатолий Владимирович, силясь спрятать улыбку.
- Ну и что – улыбнувшись, ответил Харламов – я же не с поцелуями лезу.
Задумавшись, юноша добавил:
- С поцелуями я без свидетелей полезу, когда мы с победой вернемся.
Тренер усмехнулся и, мягко отцепив от себя хоккеиста, подтолкнул его в сторону аэропорта.
- Иди уже, победитель, а то без тебя улетят.
- Без меня не улетят – довольно заявил Валера и с легкой душой побежал догонять команду.
Тарасов как раз вернулся в квартиру со спортивной площадки, где находился последний час, не в силах сидеть на месте во время этой игры, которая так много значила и для него, и для команды, и для всей страны, когда из Монреаля до него дозвонилась победившая команда.
- Анатолий Владимирович, мы выиграли! – раздался в трубке до безумия счастливый голос Харламова.
Тренер улыбнулся. Пусть он сам не смог быть в Канаде со своей командой, не увидел, как осуществилась его самая заветная мечта, но, не смотря на это, все было просто прекрасно.
Скоро вернутся его ученики, и можно будет наконец-то вернуться к тренировкам, готовить хоккеистов к новым блистательным победам.
И, конечно, вернется Харламов, которого решительно нельзя было никуда отпускать одного, ведь в таком случае с хоккеистом обязательно что-нибудь случалось.
Оставив выяснение состояния ноги семнадцатого номера на личную встречу, тренер усмехнулся и сквозь невольно скатывающиеся из глаз слезы радости попросил:
- Ты мне лучше скажи, откуда взялись три шайбы в наших воротах?
В эту ночь, ставшую праздничной для всех жителей СССР, никто так и не смог уснуть. Празднование победы продолжалось до самого утра, и не было в Советском Союзе человека, не гордившегося блестящей игрой своих хоккеистов.